— Как эта громадина прошла сквозь Бросок?

— Систему модифицировали, — ответила Элли. — Не зря же мы целый век жили?

— Если вы научились перемещать живую материю через червоточины, то почему прибыла только ваша станция? Или остальные попали в нормальное время, а не в прошлое? Или…

— Потому что мы первые и последние, кто прошёл червоточину, — раздражённо сказал Джи. — Что тут неясного.

— Всё неясно, чувак.

Оборвав их разговор, Элли переместила всех к гладкому борту станции. С лёгким шорохом в стене образовался круглый вход. Немного нерешительно, Элли провела Романа внутрь.

Интерьер станции уже не напоминал изделие инопланетной цивилизации. Вдоль просторного коридора тянулись трубы и что-то вроде инк-кабелей, только без физической оболочки. Роману хотелось прикоснуться к ним, чтобы понять принцип работы. Но Элли, взяв его под руку, упорно повела дальше.

Роман урывками заглядывал в комнаты, прилегавшие к коридору. Многие были перекрыты сплошной белой стеной, как борта ИТАКа, но некоторые открыты.

Везде признаки оседлой жизни. В одной комнате кучей свалены локусянские книги. В другой стояли разобранные стройботы, словно кто-то пытался их починить или заменить детали.

На одной стене коридора попалась кривая надпись «Элька дура. Джи наш президент». Роман учуял запах свежей краски.

Джи виновато объяснил:

— Это Семён сделал. Я ему говорил не надо, а он вот как.

Элли оттопырила нижнюю губу, ещё распухшую после драки:

— Джи, запомни, настоящий лидер — не сдаёт своих соратников.

Несколько раз им встретились жители станции. В основном мелкие подростки, как Семён, лет двенадцати.

Они с любопытством, но без страха смотрели на Романа, а Джи сурово оттирал их обратно в комнаты, прикрикивая:

— Чё вылупились? Голема не видели что ли?

— Не видели, — честно призналась, самая младшая из всех встреченных. — Он добрый?

— Добрых големов не бывает, — ответил Джи.

Роман решил не возражать, следуя за Элли. Она поймала его взгляд и на удивление точно угадала то, что его тревожило.

— Неужели Рамирес, узнав, что демоны — это дети не остановит свою атаку? — спросила она.

Роман грустно покачал головой:

— Мне кажется, он давно знает кто вы.

— Поэтому нам тоже не о чём с ним договариваться, — вмешался Джи. — Нам проще всех големов грохнуть.

— Джи! — оборвала его Элли. — Пусть Алекс всё расскажет.

— Да кто этот Алекс? — спросил Роман.

— Наш последний взрослый. Ты с ним поговоришь, но позже.

— А сейчас что?

— Сейчас мы хотим жрать, — заявил Джи. — Фазовые уники забрали все силы.

* * *

Они вышли в большой зал. Располагался он, судя по пройденному расстоянию, в центре станции, там, где было утолщение. Что-то вроде кают-компании. Здесь ещё больше признаков долгого житья группы людей. На столах и стульях валялись локусянские книжки, а возле одного ИТАКа, размалёванного красками, валялась груда игрушек. И это были примитивные кубики и колечки, которыми играют все малыши всех веков.

Роман показал на игрушки:

— Это же совсем для младенцев. У вас есть и такие?

— Один. Ему пять лет, земных, и он первый человек, родившийся на Локусе.

— А его родители?

— Они были взрослыми и умерли.

По всему пространству кают-компании расставлены столы и мягкие кресла. Девочка лет пятнадцати, с длинными чёрными волосами, распущенными по плечам, сидела в кресле, задрав ноги на стол, и читала книгу Алисы Райской «Царь Русских Джунглей 4. Кровавый дождь».

— Приобщаешься к местной культуре? — подмигнул Роман.

Девочка испуганно посмотрела на синтезана. Убрав ноги со стола, выбежал из кают-компании.

В центре помещения висел одинокий ИТАК. Элли и Джи поочерёдно подошли к нему и вытащили пищевые рационы. Сев за стол, разорвали упаковки и принялись грызть серые плитки. А Роман осмотрел ИТАК:

— Всё-таки, как это работает?

Элли пожала плечами, мол, откуда я знаю, оно так работает.

Зато Джи сказал:

— Генерирует поле ноль-пространства, в котором хранит информацию об объектах, вложенных в него.

— Ага. Но что это значит?

— Мешок распыляет материю и размещает её в выделенной области ноль пространства. Атомарная компрессия позволяет утрамбовать предметы любого габарита.

Роман с восхищением посмотрел на шар:

— То есть если я суну в него автомат, то…

— Мешок сохранит информацию о молекулярной структуре объекта.

— Но сам объект перестанет существовать?

Джи прожевал кусок серой плитки рациона и сказал:

— Не перестанет, но будет конвертирован и подвергнут компрессии. Чтобы взять предмет обратно, нужно запросить его через интерфейс. ИТАК восстанавливает его молекулярную структуру в прежнем состоянии.

— Супер. Ведь это решает проблему хранения и транспортировки. А можно…

— Нет, живая материя не восстанавливается. Ну, то есть восстанавливается в виде трупа.

— Всё равно круто? А энергообеспечение?

— Нужно подзаряжать, да.

— А если не подзарядить, что будет?

— Если не восполнить заряд, то после критической отметки, ИТАК восстановит и выбросит важные предметы, а остальное разлетится по Вселенной в виде радиации. Важные предметы нужно помечать в интерфейсе.

— Джером, мне приятно получать от тебя ответы. А то Элли просто говорит, что «оно так работает».

Роман попробовал просунуть руку в ИТАК, но упёрся в плотную белую поверхность:

— Заблокирован?

— Конечно, мешки работают только с нашими твинами, как костюмы.

Элли добавила:

— Но владелец мешка может открыть доступ. Так я тебе позволила вытащить джетпак.

— Эх, значит, без твина я не смогу использовать мешок?

Элли неуверенно сказала:

— Мы можем привязать ИТАК к тебе и открыть доступ. Но зачем?

— Компактное хранилище всегда пригодится.

Элли поднялась:

— Пора.

Роман и сам догадался, что они держали его в кают-компании не из-за того, что хотели есть, а чтобы подготовить его к встрече с Алексом. Или подготовить Алекса к встрече с ним.

Когда они перешли в другой коридор, Роман успел увидеть, что девочка, которая читала до этого книгу Алисы Райской, сбросила обрывки упаковки и недоеденные рационы в ИТАК с иконкой мусорной корзины на борту.