За два дня до отъезда, возвращаясь домой после шопинга, Нэт увидела на остановке Джинни Ричардс, которая выходила из городского автобуса. Джинни была в длинной, почти до пят, шубе и шапке из такого же меха. Высокие каблуки оставляли на снегу тонкие глубокие дырочки. Только такая женщина, как Джинни, могла выглядеть столь шикарно после поездки в общественном транспорте.

Первым импульсивным желанием Нэт было «не заметить» ее, постараться избежать встречи. Можно было, например, остановить свой «Шевроле универсал» (Пол купил его по бросовой цене, а «Файрфлайт» пришлось отдать на утилизацию) и подождать, пока Джинни скроется из виду, или, развернувшись, уехать прочь. Однако любые ее действия точно не останутся незамеченными, к тому же… Что она потеряет от этой встречи?

Нэт опустила боковое стекло и позвала Джинни:

– Не против, если я вас подвезу?

Миссис Ричардс застыла, подобрав полы шубы. Ее рыжие волосы выделялись ярким пятном на фоне серого неба и снега.

– Отсюда всего два квартала, – засомневалась она.

Нэт распахнула дверцу:

– Пожалуйста, садитесь.

Она переставила переносную кроватку-корзинку на заднее сиденье. Сэди крепко спала.

– Не разбудите ее, девочки, – прошептала она дочерям.

Саманта и Лидди подвинулись, давая матери возможность примостить плетеную кроватку-корзинку с младшей сестрой.

Сев в машину, Джинни тут же закурила.

– Спасибо, – поблагодарила она.

– А у вас есть «Крекер Джек»? – защебетала Саманта.

Повернувшись, Нэт прижала палец к губам. Боже правый! Стоило Джинни сесть в машину, как Сэм едва не съела ее саму вместо «Крекера Джека». Дочь до сих пор вспоминала тот вечер с нянями, проведенный у Ричардсов.

– Как дела у Анджелы? – спросила Нэт.

– Все нормально, – выдавив жалкое подобие улыбки, ответила Джинни. – В больнице ее окунули в теплую воду и кожа порозовела. Спустя полчаса она уже смогла выпить бульона. Врач сказал, что с вероятностью девяносто процентов у нее начнется кашель, но, слава богу, пронесло.

– О-о-о, я рада, что обошлось легким испугом, – улыбнулась Нэт. – Я переживала. Извините, что вовлекла ее в эту историю.

Джинни отреагировала не сразу.

– Нам повезло, – наконец сказала она, сверкнув глазами в сторону Нэт. – Всем нам.

Некоторое время они ехали молча. У Нэт накопилась куча вопросов к Джинни, в частности, очень хотелось узнать, зачем она подкинула в почтовый ящик страницу, вырванную из регистрационного журнала. Похоже, она совершила странный поступок не корысти ради, но это и было непонятно, поскольку избыточным альтруизмом миссис Ричардс явно не страдала. Вопрос готов был слететь с языка, но Нэт было неловко об этом спрашивать.

– Могу я кое-что узнать? – наконец решилась она.

Джинни взглянула на нее с опаской:

– Говорите.

– Почему вы подбросили ту бумажку в наш почтовый ящик?

Джинни молчала. Она смотрела в окно, высоко держа сигарету и время от времени затягиваясь.

– Я боялась, что Митч, вырывая страницы из журнала, попадет в еще бо`льшие неприятности, – очнулась от задумчивости Джинни. – Он даже документы подделывал. Я подумала: если Кольер, ваш муж, узнает… Ну, мы обе в курсе, что совесть не давала бы ему покоя, поедала бы его живьем до тех пор, пока он не предпринял бы какие-то шаги. Я надеялась, что он остановит Митча прежде, чем тот совершит что-нибудь непоправимое. Я сунула страницу в ваш почтовый ящик в день, на который был назначен запуск, но авария случилась ночью – я опоздала.

– Значит, вы хотели привлечь Пола, так как знали, что он будет действовать? – уточнила Нэт, обдумывая ее слова.

– Думаю, что да… Он вообще единственный из всех, кто что-нибудь предпринял.

Нэт ощутила гордость за мужа, но тут же погрустнела.

– Извините за машину, – смутилась она.

Джинни пожала плечами:

– Машина принадлежала мужу, и ее постиг весьма поэтичный конец. Полагаю, если бы он мог выбирать, то предпочел бы ее утопить, лишь бы не отдавать после развода мне.

Нэт открыла рот.

– Да не смотрите на меня так! – тряхнула кудрями Джинни. – Господи! Ведете себя как юная девственница. Сейчас развод – вполне обычное дело. В четверг я лечу в Рино[73]. Вы слышали о «лекарстве» из Рино?

– Да, – кивнула Нэт, взглянув в зеркало заднего вида на девочек.

– Проживешь там шесть недель – и развод в кармане. И неважно, каковы мотивы. Можно было бы развестись и здесь, но это сложнее. Придется сообщать о причинах разрыва, предоставлять веские доказательства. А в Рино ничего этого не нужно.

– Ничего себе, – вырвалось у Нэт.

– Митча уволили из армии.

Она аккуратно почесала голову одним пальцем и понизила голос, как будто стеснялась девочек на заднем сиденье или опасалась, что они повторят эту «непристойность». А вот состоящее из двух слогов слово «раз-вод» повторяла отрывисто и четко.

– Я думала, Митча вообще выгонят на общих основаниях, но его уволили с почестями. По-видимому, многое, что он натворил, так и не всплыло. До пенсии оставалось три года. Теперь почти смешно вспоминать, что я терпела в ожидании его пенсии, которой так и не будет.

– А вы чем займетесь?

– Мой брат работает в компании «Боинг» в Сент-Луисе. Им всегда нужны секретарши и диспетчеры. Я говорила с ним вчера вечером, и он пообещал, что устроит меня на работу. Так что мы с Анджелой переберемся в Сент-Луис. А Митч собирается поселиться где-то рядом, чтобы иметь возможность видеться с дочерью, когда ему взбредет в голову такая фантазия.

– Господи! Вы такая храбрая! – изумилась Нэт.

– Ну, иногда нам приходится быть смелыми, или я не права?

Повернувшись к Нэт, Джинни вполне искренне улыбнулась и распахнула дверцу. Когда она выходила из машины, мех мягко зашелестел. Ветер трепал ее рыжие волосы, но она, не теряя достоинства, с высоко поднятой головой зашагала по заметенной снегом дорожке, ведущей к дому.

Нэт

Эльвира, Мичиган

Небольшая группа людей собралась на краю кладбища, подальше от серых могильных камней, на ничем не примечательном заснеженном участке земли. Все сгрудились вокруг колесного крана, который гудел и пыхтел, выбрасывая в воздух клубы дыма. Взгляды собравшихся были прикованы к слегка подрагивающей цепи, которая тянулась вниз, в глубокую прямоугольную могилу. К концу цепи был прикреплен огромный рифленый свинцовый гроб, который весил не одну сотню фунтов.