– О, слава богу! – выдохнул Пол. – Слава богу!

Комок подступил к горлу. Девочка была примерно одного возраста с Лидди. У него не осталось никаких чувств, кроме всепоглощающей радости и облегчения. Он поцеловал ее холодные мокрые волосы так, как целовал бы собственных дочерей. Не дай бог им очутиться на ее месте. Пошатываясь, Пол подошел к Джинни и передал ей малышку.

– Вот, – едва выговорил он. – Кажется, она не пострадала.

Джинни подавила судорожный вздох. Закутав дочь в шубу, она, рыдая и всхлипывая, принялась ее укачивать. Каждую минуту она заглядывала девочке в лицо, чтобы в который раз убедиться, что с ней все в порядке.

Пол оглянулся на Ричардса. Мастер-сержант стоял на коленях возле автомобиля, взявшись за бока, и тяжело дышал.

– Девочка не ранена? – спускаясь по склону, крикнула Нэт.

Полу хотелось предупредить ее, чтобы шла осторожно, но он не мог говорить. Жена держала в руках старое одеяло, которое лежало на заднем сиденье «Доджа-Вейфарера». Нэт помогла Джинни завернуть девочку. Малышка окончательно пришла в себя и громко рыдала. Женщины склонились над ней, гладили, утешали и растирали маленькое тельце. Увидев эту картину, Пол сам чуть не расплакался. Комок в горле мешал дышать, ноги подкашивались. Но при этом он ощущал невероятное облегчение. На груди осталось постепенно расползающееся мокрое пятно, как напоминание о том, что он только что вытащил из воды маленькую девочку. Ну что ж, по крайней мере одного человека в своей жизни он спас.

– Полиция на подходе, – крикнул кто-то сверху.

Медленно подошел Ричардс. Зубы его стучали. Лицо стало серо-зеленым.

– Анджела? – отрывисто бросил мастер-сержант.

Нога соскользнула и поехала назад. Ричардс оттолкнулся руками и коленями от плоского камня.

– Ничего страшного, – заверила его Джинни, не сводя с дочери глаз. – Ни царапины, только вымокла и замерзла.

Анджела немного успокоилась и, прижимаясь к матери, с наслаждением сосала большой палец. Джинни, прикрыв глаза, укачивала ее.

– Слава богу! – сказал Ричардс, часто моргая.

Он провел рукой по лицу. Передние зубы были окровавлены, словно он пил кровь через соломинку. Сержант сплюнул на камень и начал разглядывать присутствующих, переводя взгляд с одного человека на другого, как будто потерял ориентацию во времени и пространстве.

Сначала вдалеке послышался вой сирены, а потом совсем рядом – чмокающий звук и ужасный скрежет. Кабриолет еще глубже погрузился в воду: ушло в реку ветровое стекло, затем половина капота. На поверхности осталась лишь решетка радиатора, похожая на пугающую зубастую ухмылку. Черный овал вокруг автомобиля становился все больше.

– Ух ты! – не смог сдержать эмоций кто-то из зевак на берегу. – Твоя машина?

Кабриолет снова напомнил о себе громким скрежетом, и фары погрузились в темную пучину – медленно и уверенно, как будто так и планировалось.

– Да, – наконец отозвался Ричардс. – Моя машина.

Джинни тихонько хихикнула и прижалась подбородком к голове Анджелы, укутанной в одеяло.

– Скорее, была, – уточнила она, продолжая укачивать дочь.

Красавец-кабриолет полностью скрылся в сумеречном подводном мире. На поверхность один за другим поднимались элегантные пузырьки воздуха.

– Эта чертова машина, – тряхнул головой Пол.

– Фары до сих пор светят, – прошептал Ричардс.

А потом они погасли.

Нэт

Январь 1961 года

Пол ушел из армии. Он принял решение раз и навсегда, когда девочки еще жили в охотничьем домике с Эсромом.

Пол вошел в гостиную и сказал Нэт:

– Думаю, мне надо уйти в отставку.

Жена, не задавая лишних вопросов, кивнула. Принять такое решение было для него совсем не просто. Нэт знала, что муж борется с этим желанием с самой аварии. Он готов был смириться с любым решением начальства, но наверху учли его мужественные действия после взрыва и пообещали, что обойдутся с ним мягко.

– И чем ты займешься? – спросила Нэт.

Он ответил, что атомные электростанции открываются по всей стране, с каждым днем они становятся все более надежными. Нация сошла с ума, гоняясь за атомной энергией, а вот военная программа явно застопорилась. Народ шептался по углам, что авария на CR-1 стала началом конца. Пол позвонил в офис недавно открывшейся станции в Иллинойсе. На удивление, тамошнее начальство встретило его, что называется, с распростертыми объятиями. Сейчас квалифицированных специалистов не хватает, поэтому Полу пообещали на порядок бо`льшую зарплату, нежели платили в армии. Он предложил Нэт отправиться на восток. Сначала нужно съездить в Мичиган – выказать уважение матери Вебба и принять участие в похоронах, которые были отложены из-за расследования и дезактивации останков. А потом они отправятся в Иллинойс, в городок Моррис, рядом с которым построена Дрезденская атомная электростанция. Там нужно будет найти жилье.

На секунду Нэт почувствовала резкий приступ душевной боли. Было как-то боязно прощаться с армией, несмотря на то что она испытывала к ней смешанные чувства, и не всегда приятные. Но ей нравился их домик, она привыкла к Айдахо-Фолс. Больше всего, конечно же, не хотелось прощаться с Эсромом. Время от времени Нэт посещали грешные мыслишки. В своих странных фантазиях она представляла, как будет время от времени случайно встречаться с ним в маленьком городке. Если Пол останется служить в армии, то еще по крайней мере целый год будет торчать здесь. В крохотном Айдахо-Фолс столкнуться на улице совсем несложно. Нэт мечтала о счастье, которое будет испытывать, встречая своего ковбоя. Иногда она даже может позволить себе стать перед дверью его квартиры и ждать, когда он выйдет. Сюрприз! А он будет удивляться и радоваться. Радость, внезапно озаряющая его лицо, – настоящая редкость, нечто такое, что не получишь от первого встречного. Было чистым безумием не воспользоваться этим счастьем, но Нэт понимала: стоит сделать шаг навстречу, и обратного пути не будет.

Если она не может избавиться от подобных мыслей даже после всего, что случилось, то суровая правда заключается в том, что надо уехать подальше от Эсрома. Ей просто следует захлопнуть эту дверцу в собственном мозгу. Дверца немного прикроется, но запереть ее на ключ не удастся. А когда они покинут город, дверные петли медленно заржавеют.

Прибыли армейские грузчики и стали упаковывать их багаж. Переезд всегда занимает два дня: в первый – ты складываешь вещи и ночуешь на коробках, во второй – рабочие перетаскивают пожитки в грузовик. Они проведут в доме последнюю ночь, а рано утром отправятся в Мичиган.

И вновь маленькому дому предстояло опустеть. Было больно оставлять его: теперь он выглядит симпатичным, но надо уезжать.

Нэт окинула взглядом комнаты, будто видела их впервые: «Мне на самом деле нравилось здесь жить».