Профессиональная подготовка, мягко говоря, была не высокой: лица с высшим и неполным высшим образованием составляли по 7,2 % ответственных работников-коммунистов; 28,8 % имели среднее профессиональное образование; 10,8 % – среднее и 1,8 % – неполное среднее; почти половину – 44,1 % – составляли лица с начальным образованием, правда, в большинстве своем, прошедшие курс строевой подготовки. Всего один человек имел высшее военное образование: он закончил 2-летний – ускоренный – выпуск академии Генерального штаба РККА (даже лиц с неполным высшим военным образованием среди коммунистов центрального военного аппарата не было). Как такие люди могли обеспечить должный контроль над военными специалистами более-менее ясно, но как они могли самостоятельно руководить структурами центрального военного аппарата? Ответ прост – коммунистов, когда они занимали ответственные должности, консультировали военные специалисты. Так, всех Главных начальников снабжений (если последовательно – И.И. Межлаука, Л.З. Аккермана, Г.Д. Базилевича) консультировал военный инженер-технолог, генерал-майор К.Е. Горецкий. Даже «неуживчивый» (характеристика М.Н. Тухачевского) П.Е. Дыбенко, при решении вопроса о пенсии для К.Е. Горецкого указал, что работа последнего по организации снабжения РККА способствовала «правильной постановке довольствия войск, оказавших огромную пользу операциям РККА, а также сберегших большие народные средства и военное имущество в труднейший период строительства РСФСР»[1097].

Из 27 (24,3 %) коммунистов были офицерами (8 – военного времени); 2 (1,8 %) – военными чиновниками (1 – пом. столоначальника ГАУ), 21 (18,9 %) – унтер-офицерами (среди которых 1 фельдшер); рядовыми и матросами были 23 человека (20,7 %).

При этом об участии в Первой мировой войне заявили 47 человек (42,3 %), из 47 – трое – зав. хозяйством на Северном фронте, военный художник на сверхсрочной службе и военный топограф; в Гражданской воевало 12 человек (10,8 %), но из них только 5 человек находились на строевых должностях, большинство занимало различные должности в политотделах; в Первой мировой и Гражданской – 18 человек (16,2 %).

Таким образом, несмотря на крайне низкий образовательный уровень, более чем половина ответственных работников – членов РКП(б) (63 человек – 56,75 %), обладала более-менее предметными представлениями об армии, при этом около четверти (29 человек – 26,1 %) коммунистов были военными специалистами – офицерами и военными чиновниками. Из 111 человек своеобразный «военный опыт» (в «войнах империалистической» и Гражданской) был у 77 человек (69,4 %) – 12,6 % которых не имели вовсе военного образования (в основном они и числились в политотделах)[1098].

Из анализа ясно: коммунистический состав Красной Армии был достаточно молодой и потому подконтрольный высшему руководству РККА и – прежде всего – главе военного ведомства Л.Д. Троцкому. Данные о национальном составе (высокий в сравнении с фронтом процент молодых евреев) также дают определенные представления о кадровой политике высшего руководителя армейского аппарата. Неслучайно такие подборы и расстановки кадров просто удивляют, например, фигура непосредственного заместителя Троцкого – Э.М. Склянского, кооптированного по его ходатайству в Реввоенсовет и в возрасте 26 лет, занимавшегося подбором и расстановкой, по признанию самого Троцкого, «большого количества старых спецов».

Позднейшим высказываниям В.М. Молотова: «Троцкий всюду насаждал свои кадры, особенно в армии. Гамарник, начальник Политуправления. Склянский был у него первым замом. […] Откудова он взялся – черт его знает! Откуда Троцкий его взял, я не слыхал никогда»[1099]. После Гражданской войны никто не вспоминал, с чего все началось. «Откудова» взялся Э.М. Склянский, известно: он стал членом коллегии Наркомвоена с первых дней ее организации – задолго до постановки Троцкого во главе военного ведомства. Другое дело, что на заседаниях коллегии Склянский… никогда не выступал – этот человек без особого веса (партстаж его вели – весьма сомнительно – с 1913 г.) просто ждал «хозяина»[1100]. Им и стал впоследствии Л.Д. Троцкий.

Положение с кадрами в армии стали менять лишь после окончания широкомасштабных боевых действий Гражданской войны в рамках реорганизации центрального военного аппарата, начавшейся в феврале 1921 года[1101]. 28 марта Л.Д. Троцкий и новый начальник ПУР направили Реввоенсоветам фронтов и армий, военным округам, политотделам фронтов и политуправлениям военных округов циркуляр, направленный на проведение решений Х Съезда партии и совещания его военных делегатов: «Х Съезд партии, всесторонне обсудив военный вопрос, в качестве одной из важнейших мер поддержания и развития сплоченности и боеспособности армии предложил военному ведомству произвести широкое обновление и освежение комиссарского состава в армии и политработников вообще»[1102].

Примечательно, что в циркуляре нет ни слова о необходимости кадровых изменений в центральном военном аппарате Советской России. По официальным данным (1928 г.), к середине 1921 года «штаты центральных управлений достигли 11 тысяч человек, не считая приданных к ним для обслуживания 9 000 красноармейцев и рабочих»; к концу 1922 года штатный состав центральных управлений был сокращен до 5 209 человек[1103]. Естественно, изменился и «коллективный портрет» руководящих кадров центрального аппарата ведомства Льва Троцкого. Но это уже предмет самостоятельного исследования.

К 10 ноября 1918 года был сформирован Полевой штаб Реввоенсовета Республики. Естественно, штаб стал объектом разработки как иностранных разведок, так и пособников Белых в «Красном лагере». Еще 30 сентября квартирьер Оперативного управления Штаба Высшего военного совета предупреждал военного комиссара Штаба РВСР Василия Шарманова: «Штаб Революционного военного совета Республики, как учреждение, сосредоточивающее в себе все нити обороны страны, безусловно, является центром внимания и подпольной работы врагов Республики. Охрана штаба в упомянутом отношении, пока он расположен в Москве, помимо Регистрационного отделения при самом штабе, находится в руках всех тех учреждений, которые ведут борьбу со шпионажем и другими злоупотреблениями, приносящими вред обороне страны, по г. Москве. С переездом же штаба в новый пункт, вся работа в этом отношении сосредоточится в руках лишь одного Регистрационного отделения»[1104]. Насколько укоренился шпионаж в Ставке?