либо создание системы парламентарно-массовой демократии. Бисмарк выбрал первый вариант, либералы настаивали на втором. Канцлер решился на переориентацию своего прежнего курса и на перегруппировку сил в рейхстаге. Из правительства были удалены либеральные сторонники фритредерства, сам канцлер стал открыто поддерживать агитацию протекционистов.

На разрыв с либералами Бисмарка толкало еще одно обстоятельство — его конфликт с наследником престола. Кронпринц Фридрих и его жена, английская принцесса Виктория, были противниками внутренней политики канцлера и еще с 60-х гг. имели тесные связи с лидерами левого национал-либерализма. В случае смерти Вильгельма I, которому было уже за 80 лет, оппозиционное Бисмарку левое крыло национал-либералов получило бы мощную поддержку нового монарха и постаралось бы ограничить всевластие канцлера.

Благодаря усилиям Бисмарка в рейхстаге образовался блок сторонников протекционизма из консерваторов, большинства депутатов Центра и группы правых национал-либералов. В нем впервые объединились консерваторы и либералы, аграрии и промышленники. На очередной сессии рейхстага в феврале 1879 г. с тронной речью выступил сам император, открыто осудивший фритредерскую политику и призвавший вернуться к испытанным протекционистским принципам Таможенного союза первой половины XIX в.

После ожесточенной полемики в прессе и бурных дебатов в парламенте сторонники протекционизма одержали победу. Были введены покровительственные пошлины на ввоз железа, леса, зерна, скота. Это должно было повысить цены на иностранную продукцию и улучшить шансы отечественных промышленников и аграриев на сбыт своей продукции. От введения новых пошлин на колониальные товары (табак, чай, кофе) и протекционистского таможенного тарифа выигрывало и государство, доходы которого значительно возросли.

Переход к политике протекционизма привел к повышению стоимости жизни и ухудшению положения широких слоев населения. Благодаря введению ввозных пошлин на зерно крупные прусские аграрии могли по-прежнему не проводить модернизации хозяйства, сохранять рутинные порядки, укреплять свое привилегированное положение в политической системе империи. Но множество мелких крестьян, покупавших зерно, и большинство среднего крестьянства животноводческих районов пострадало от вздорожания кормов.

Бисмарковский протекционизм стал защитой крупных промышленников и аграриев, которые стремились с помощью государства полностью захватить внутренний рынок и искусственно ограничить конкуренцию иностранных товаропроизводителей. В целом введение протекционистских пошлин не принесло германской экономике и народу того великого процветания, которое предсказывали их сторонники. Но и того вреда, о котором много писали либеральные экономисты и политики, покровительственные пошлины также не причинили.

Более значительные последствия повлекли за собой события 1878–1879 гг. в социально-политическом отношении. Если провозглашение Германской империи было в значительной мере формальносимволическим актом, то подлинная сущность нового государства определилась именно в эти годы. Из политически активной части общества, которая могла серьезно влиять на политику государства, законом против социалистов был исключен рабочий класс, а вслед за ним в итоге борьбы вокруг протекционизма — либеральная буржуазия.

До этого времени Германия имела шанс встать на путь парламентарнодемократического развития, теперь этот шанс был утрачен. Германская империя окончательно определилась как государство авторитарного типа, в котором господствующее положение занял союз аграрно-аристократической элиты и магнатов тяжелой промышленности. Либерально-демократические силы были оттеснены на задний план, на роль оппозиционного меньшинства. Поэтому в литературе высказывается даже мнение, что истинное создание Германской империи произошло не в 1871, а в 1879 г.[138]

Растущее негодование против либерализма, который широкие круги делали ответственным за экономический кризис, были самой существенной предпосылкой для поворота Бисмарка вправо. Национализм консервативных аграриев был с самого начала пропитан антилиберализмом и антисемитизмом. «Крестовая газета» ясно излагала в августе 1878 г. своим читателям: «Объевреивание идет полным ходом, и либерализм содействует ему. Наш народ все больше и больше оказывается в зависимости от богачей, и это, к сожалению, в большинстве случаев евреи».

Призыв к национальным и консервативным идеям был успешным. Национал-либералы, которые потеряли 29 мест из прежних 127, были готовы ввиду их ослабления согласиться принять особый закон против социал-демократии. На их крайнем правом фланге звучали даже голоса за неограниченный срок действия этого закона.

Кризис поздних семидесятых годов заключался не только в спаде экономической активности. Одновременно он был тем, что политологи называют «кризисом участия», кризисом политической системы, вызванным притязанием на власть нового социального класса, промышленного пролетариата. В либерально-демократической системе это требование шаг за шагом было бы удовлетворено, рабочий класс был бы интегрирован политическими реформами в существующее общественное устройство. В авторитарном немецком государстве были применены другие средства: подавление рабочего движения государственным аппаратом власти. Однако в другом отношении государство проводило самую современную социальную политику и, не в последнюю очередь, предпринимало попытку интеграции пролетариата путем форсированного национализма.

Кнутом и пряником

Кроме партии Центра «врагом империи» в глазах Бисмарка являлось социалистическое движение. С сер. 70-х гг. оно выдвигается на первый план среди прочих факторов, подрывавших, по мнению канцлера, основы государства. Это и послужило одной из причин прекращения антикатолического курса.

Социалистическое движение в Германии в 1-й пол. 70-х гг. оставалось расколотым на две партии — Социал-демократическую рабочую партию (СДРП, или эйзенахцы), стоявшую на марксистских позициях, и Всеобщий Германский рабочий союз (ВГРС, или лассальянцы), идеологом которого был его основатель, блестящий оратор и публицист Фердинанд Лассаль.

После создания империи ушло в небытие одно из главных разногласий между пропрусской позицией руководителей ВГРС и платформой лидеров СДРП, выступавших за создание единого, но федеративного немецкого государства, включая Австрию. Примирению обеих партий способствовали не только совместная деятельность их рядовых членов и многих местных организаций (например, в Вюртемберге), но и уход с поста руководителя Союза Иоганна Швейцера, который был упорным противником К. Маркса, Ф. Энгельса и лидера СДРП А. Бебеля. Наконец, гонения властей также вели к их обоюдному сближению.

В мае 1875 г. на съезде в Готе состоялось объединение двух партий и была создана новая Социалистическая рабочая партия Германии. Принятая на съезде программа была в определенной мере противоречивой, поскольку явилась плодом компромисса. Теоретическая ее часть включала ряд ортодоксальных марксистских принципов, конкретные разделы носили отпечаток лассальянства. Программа требовала обобществления средств производства и подчеркивала, что по отношению к рабочему классу все прочие классы представляют собой реакционную массу; это явно отдавало сектантством. Из программы следовало, что партия выступает за уничтожение существующего государственно-общественного строя и за создание «свободного народного государства», суть которого оставалась, однако, не очень ясной.

С другой стороны, в программе указывалось, что поставленных целей партия намерена добиваться «всеми средствами в рамках законов». Это означало фактический отказ от идеи насильственной социалистической революции, что вызвало (в числе прочего) сильнейшее недовольство Маркса и Энгельса. В письме к руководителям эйзенахцев — впоследствии опубликованном под названием «Критика Готской программы» — Маркс подверг программу сокрушительному разгрому.

Лидерами объединенной партии стали ведущие эйзенахцы Август Бебель и