нач. 1890 г. произошло рекордное количество забастовок (более тысячи) и таким образом окончательно выявилась несостоятельность «исключительного закона». В мае 1889 г. почти 150 тыс. шахтеров Рура прекратили работу, требуя введения 8-часового рабочего дня, повышения зарплаты, отмены сверхурочного труда. Во время этой забастовки проявились первые расхождения между императором и канцлером в подходе к рабочему вопросу.

Пруссия представлялась Вильгельму как «социальное королевство», а монарх — как «отец народа». Свою популярность он полагал повысить отказом от системы репрессивных мер и проведением реформы в области трудовых отношений. Поэтому он потребовал от предпринимателей покончить с рурской забастовкой путем соглашения с рабочими и частичных уступок. Крайне раздраженный этим Бисмарк предложил бессрочное продление закона против социалистов. Но при обсуждении вопроса в рейхстаге национал-либералы высказались против параграфа о высылке социал-демократов из страны и стояли на своем до конца. Законопроект в январе 1890 г. был отклонен. В феврале император подписал указы о разработке мероприятий по охране труда, ограничению рабочего дня, введению воскресного отдыха, особых условиях труда женщин и детей, созданию учреждений по урегулированию трудовых конфликтов. Бисмарк отказался скрепить их своей подписью, но упорно не подавал в отставку.

Последний удар нанесли ему результаты выборов в рейхстаг в феврале 1890 г. Правые партии потерпели поражение, потеряв почти половину мест. Сильнейшей фракцией стала партия Центра, левые либералы удвоили свое представительство. Но главной сенсацией стал успех социалистов, за которых проголосовало больше всего избирателей (почти 1,5 млн. чел.) и которые получили 35 мест.

Радикальное ухудшение парламентской ситуации привело Бисмарка к мысли о государственном перевороте, провоцировании социально-политических конфликтов, которые могли бы послужить поводом для роспуска рейхстага и отмены всеобщего избирательного права. Он был даже готов похоронить собственное детище — империю — путем отказа немецких государей от договора о ее создании, а прусского короля — от императорской короны, чтобы позднее воссоздать ее в чисто авторитарном виде.

Однако император после колебаний отказался принять план Бисмарка, не желая начинать свое правление с конфликта с непредсказуемыми последствиями[143]. Провалом окончилась и попытка канцлера заполучить поддержку партии Центра. Она была готова при определенных уступках перейти на сторону Бисмарка в союзе с консерваторами, но последние на этот союз категорически не соглашались. 15 марта императору доложили о не согласованной с ним встрече Бисмарка с лидером партии Центра Виндхорстом, которую организовал Блейхредер. Терпению Вильгельма пришел конец, и после бурного объяснения он потребовал от 75-летнего канцлера прошения об отставке. Герберт фон Бисмарк также ушел в оппозицию вместе с отцом. Император назначил Лео фон Каприви имперским канцлером и премьер-министром Пруссии, а место статс-секретаря министерства иностранных дел занял барон Адольф Маршалл фон Биберштайн, не имевший совершенно никакого опыта во внешней политике. Эра Бисмарка закончилась. В истории Германии началась новая глава.

Глава девятая.

Колосс на глиняных ногах (1890–1914)

Облик эпохи

Вильгельм II хотел править самовластно и быть собственным канцлером. Но для этого ему не хватало ни знаний, ни опыта, ни дальновидности. Своими громогласными и воинственными речами, но не действиями он производил впечатление непредсказуемого правителя, представляющего угрозу для остального мира. Блеск гвардейских полков и армейских парадов, торжественный спуск со стапелей самых современных военных кораблей и грохот крупповских орудий придавали империи ореол мирового величия. Психологию немецкого общества все больше определял дух высокомерия и рессентимента (скрытого чувства обиды и зависти).

По промышленной мощи Германия вышла на второе место в мире после США. Казалось, еще немного усилий, и она станет первой и сможет диктовать свою волю всему миру. Яд милитаризма все более отравлял общественную атмосферу внутри страны. В самых захолустных городках, в домах и квартирах простых немцев на почетном месте висели портрет кайзера и фотография главы семейства времен его военной службы. Впрочем, в рабочих кварталах висел еще и портрет лидера социал-демократии Августа Бебеля. Любой немец, будь он чиновником или адвокатом, аптекарем или лавочником, учителем или ремесленником, считался приличным человеком только при условии, что он отслужил в армии и вернулся в штатскую жизнь солдатом или офицером запаса.

Отставку Бисмарка британская газета «Панч» прокомментировала ставшей знаменитой карикатурой с многозначительной подписью «Лоцман покидает корабль». Действительно, провозглашенный кайзером переход к мировой политике вел к растущей изоляции Германии. Во внутренней политике император, после того как его попытки привлечь рабочих к поддержке «социального государства» окончились неудачей, начал проводить реакционный курс. Его канцлеры опирались в рейхстаге на непрочные коалиции аграрно-консервативных и праволиберальных партий. СДПГ, хотя и самая сильная партия с миллионами избирателей, по-прежнему оставалась изгоем и, по словам кайзера, «безродной чернью». При внешней мощи Германская империя внутренне оставалась непрочным и нестабильным государством, «колоссом на глиняных ногах».

Последний Гогенцоллерн

Вступивший на трон в июне 1888 г. кайзер Вильгельм II был незаурядной личностью. Его отличали живость ума, любознательность и интерес ко всему новому. Но его способности слишком часто сводились на нет неуравновешенным характером, огромным самомнением и отсутствием человеческого и политического такта. Эксцентричная манера поведения императора заставляла многих даже сомневаться в его психической нормальности. Однако в действительности он страдал комплексом неполноценности из-за поврежденной при рождении и полупарализованной левой руки.

Его гордая мать, вдова Вильгельма I, императрица Августа, очень переживала из-за того, что ее первенец, которому предстояло стать королем и императором, «вторым Фридрихом Великим», обладал физическим увечьем и что ему недоставало глубины интеллекта. К тому же она знала о таких недостатках его характера, как верхоглядство и лень в учебе, душевная холодность и высокомерие. Эта умная женщина не могла смириться с тем, что возможности ее сына не отвечают поставленной ею цели. Юный принц, видя разочарование матери, пытался утвердить собственное достоинство через отказ от выражения нормальных сыновних чувств и бунт. «Он от природы ужасный бездельник и тунеядец, он ничего не читает, разве что идиотские истории… у него нет жажды знаний, — писала она. — Я боюсь, что его сердце совсем невоспитанно». По ее словам, у Вильгельма не было «скромности, доброты, доброжелательности, уважения к другим людям, способности забывать о себе; смирения», и она желала «сломить его эгоизм и его душевную холодность»[144].

Когда Вильгельму исполнилось 18 лет, он все же выдержал экзамены на аттестат зрелости с оценкой «хорошо». Через четыре года, преодолев упорное сопротивление старого императора, который с трудом дал себя убедить в сословном соответствии невесты, императрице удалось настоять на женитьбе сына на Августе Виктории, принцессе Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Августенбургской, которая была немного старше Вильгельма. Мать надеялась, что под влиянием жены у сына прибавится серьезности и