желанным поводом по-новому оформить взаимоотношения церкви и государства. К этому его побуждало и то обстоятельство, что в католических польских провинциях и в Эльзас-Лотарингии антипрусская национальная пропаганда велась чаще всего под прикрытием религиозных лозунгов. В качестве первого шага Бисмарк в июле 1871 г. упразднил католический отдел в прусском министерстве культов. Чуть позднее был издан закон о государственном надзоре за школьным образованием, по которому все коммунальные и частные школы ставились исключительно под государственный контроль. Затем последовал «параграф о церковной кафедре» (§ 130а Уголовного кодекса), запрещавший священникам с церковной кафедры обсуждать государственные вопросы «в той форме, которая нарушит общественное спокойствие».

Следующая фаза культуркампфа была связана с активизацией прокатолически настроенной и федералистской по своему характеру партии Центра, деятельность которой, по мнению Бисмарка, угрожала целостности империи. В Германии была запрещена деятельность иезуитского ордена, а его наиболее видные деятели были высланы из страны. По прусским майским законам 1873 г., церковь ставилась под контроль государства, лица, претендующие на должность священника, должны были закончить немецкий университет и сдать экзамен по философии, истории и немецкой литературе. Кроме того, они были обязаны приносить присягу на верность государству, которое в свою очередь имело право вмешиваться во внутрицерковные конфликты. В 1874 г. в Германии были введены гражданский брак и гражданская регистрация рождения и смерти. Священнослужители, нарушавшие эти законы, подвергались либо ограничению в свободе передвижения, либо высылке за границу. Наконец, в 1875 г. католическая церковь лишилась государственных финансовых дотаций, в Пруссии была запрещена деятельность всех монашеских орденов, в 1876 г. многие католические епископы были арестованы или высланы[137].

Но все это не дало результатов. Напротив, католическая церковь представала в глазах населения мученицей за веру и лишь усиливала свое духовное влияние. Около четверти католических приходов в Пруссии пустовали, так как население бойкотировало объявленные властями выборы «государственных священников». Именно в период культуркампфа партия Центра удвоила число своих депутатов в прусском ландтаге и рейхстаге, получив там почти четверть мест. Она опиралась на многочисленные католические организации и мощную прессу. Католики становились тем крепче, чем больше они ощущали себя в опасности. Когда Бисмарк увидел, что церковь нельзя победить, он пошел на уступки и в 80-х гг. заключил с духовенством мир. Ведь и канцлеру для проведения в жизнь своей политики протекционизма нужны были голоса депутатов католического Центра.

Таким образом, политика культуркампфа потерпела полный провал, с 1876 г. она практически закончилась. Бисмарк был вынужден примириться с существованием в империи десятков миллионов людей, духовным светочем для которых оставался Рим, но не Берлин. После переговоров Бисмарка с папскими нунциями в Мюнхене и Вене большинство антиклерикальных законов были в 1882–1883 гг. отменены, несмотря на протесты либералов. Однако культуркампф оставил глубокий психологический след в обществе. В течение десятилетий значительная часть немецких протестантов рассматривала католиков как немцев второго сорта.

Либерализм выставлен за дверь

Крах грюндерства привел часть немцев к сознанию необходимости перехода в экономической политике от свободной торговли к протекционизму. Чем дольше продолжался кризис, тем труднее было приверженцам свободного курса противостоять требованиям заинтересованных групп установить таможенные границы и закрыть доступ в страну иностранных товаров.

Канцлер, который считал, что созданием Германской империи он достиг цели своих политических планов и отныне имеет возможность править, не сталкиваясь с излишне сложными проблемами, оказался захваченным врасплох. Никогда не разбиравшийся в экономике Бисмарк не знал, что делать в условиях наступившего длительного экономического кризиса. А когда он не знал, что ему следует предпринять, его охватывал физический недуг. Он страдал ревматизмом и опоясывающим лишаем. В мае 1875 г. Бисмарк вполне серьезно просил императора освободить его от должности. Вильгельм I эту просьбу отклонил, и «великан из Заксенвальде» вынужден был продолжать исполнять свои обязанности.

Политические деятели Отто Кампгаузен и Рудольф фон Дельбрюк, принадлежавшие к либеральному крылу правительства, энергично выступали за сохранение прежнего политического курса. Они опирались на большинство Национал-либеральной партии и доказывали, что основная причина депрессии — перепроизводство в промышленности и что данная проблема сама собой решится с течением времени. Бисмарк же склонен был занять сторону протекционистов, тем более что национал-либералы вступили с ним в конфликт по вопросу социальной политики: они требовали продолжения «культуркампфа», уже бесперспективного в глазах канцлера.

Самые серьезные противники национал-либерализма находились в рядах магнатов тяжелой промышленности, которые хорошо нажились в период грюндерского бума, а теперь были вынуждены сокращать производство. Все больше и больше опасений внушала ситуация в Рурской области, где ряд крупнейших предприятий находились на грани краха. На повестке дня стояли массовые увольнения и сокращение заработной платы. Промышленники энергично требовали проведения «национальной» экономической политики, что означало защиту от импорта иностранных товаров. Архиконсервативные крупные аграрии, многие из которых во время грюндерского краха потеряли часть своего громадного имущества, вложенного в спекулятивные операции, и несли материальные потери от быстрого падения цен на скот и зерно, в один голос поддержали требования протекционистов. Батракам за их труд они могли платить теперь лишь жалкие гроши, и те массами уходили с их земель. Сельскохозяйственной продукции с гектара угодий производилось все меньше и все труднее было противостоять усиливающейся на национальном рынке конкуренции зарубежных производителей.

Для отстаивания своих требований предприниматели начали объединяться в крупные союзы. Первыми пример подали сталепромышленники, за ними последовали текстильщики, и наконец в 1876 г. был создан Центральный союз немецких промышленников, предшественник теперешнего Федерального союза германской промышленности. Президентом этого объединения стал аграрий Вильгельм фон Кардорф, Свободно-консервативная партия которого увеличивала число своих сторонников. Во время грюндерского бума Кардорф был участником всякого рода сомнительных сделок и с началом биржевого краха оказался под гигантским бременем долгов. В 1877 г. ему пришлось продать свою конюшню скаковых лошадей, а в 1886 — даже имение Вабнитц, где постоянно проживала его семья. В 1877 г. на своем первом генеральном собрании промышленный союз продемонстрировал свою экономическую мощь. Из всей Германии для участия в нем прибыло 500 предпринимателей, чтобы подчеркнуть важность требований относительно установления протекционистских пошлин.

Переход канцлера от левого курса к правому совершился в 1878–1879 гг. Закон против социалистов, как и переход к заградительным пошлинам, канцлер использовал для того, чтобы свести на нет прежний вес либерализма и укрепить позиции консервативных кругов. Он испробовал все, чтобы расколоть Национал-либеральную партию и создать новое большинство из правых национал-либералов и обеих консервативных партий. Однако политическое изменение курса в 1878–1879 гг. было возможно только при условии изменения экономических факторов.

После кризиса 1873 г. возникла идея преодоления экономической неустойчивости путем усиления эффективности руководства и контроля со стороны государства. В связи с этим Германия оказалась перед выбором — либо сохранение авторитарной системы,