Двое мужчин не проронили ни слова. Пенелопа продолжила:

— Я хочу раз и навсегда разделаться с ними. Все они должны умереть.

Оскар Линдли и Альберт Эйб переглянулись. Премьер-министр заметно смутился.

— У меня достаточно сил, чтобы самостоятельно разобраться с непосредственными убийцами моего отца, — обратилась к нему Пенелопа. — Но у них множество последователей. Большинство из них находятся в Евроштатах. Поэтому мне и нужна ваша помощь. Я хочу, чтобы вы с коллегами организовали глобальную операцию по ликвидации всего террористического подполья. До тех пор, пока хотя бы один из них на свободе, я не могу чувствовать себя в безопасности. Да и вы тоже, господа. На этой флешке есть вся необходимая информация: члены мобильных групп, точки базирования, конспиративные квартиры, каналы связи и так далее. Мы сможем одним ударом уничтожить эту гидру.

Альберт Эйб повертел в пальцах флешку.

— Возможно, не стоит так спешить. Если найти информаторов, близких к местной боевой группе, сможем лучше подготовиться к операции.

— Они все умрут, — жестко заявила Пенелопа. — Это не подлежит обсуждению.

Министр внутренних дел поднял на нее воспаленные глаза.

— Самосуд, — без выражения констатировал он. — Вообще, по должности, я должен предотвратить ваш преступный замысел.

— По должности, мистер Эйб, вы не должны были допустить убийства моего отца! — истерично выкрикнула Пенелопа.

— Друзья мои, воздержимся от взаимных обвинений, — вмешался Оскар Линдли; он похлопал соратника по спине, а затем по-отечески сжал ладошку Пенелопы. — У нас сейчас трудный период, и мы должны поддерживать друг друга. Альберт всего лишь хотел сказать, что есть определенные нюансы, которые мы должны предусмотреть, если хотим, чтобы все прошло гладко. Верно, Альберт?

Министр внутренних дел повел плечом, стряхивая руку со своей спины.

— Я сказал то, что сказал.

Растерянная улыбка Оскара Линдли растаяла без следа.

Пенелопа с самого начала опасалась, что с Эйбом возникнут проблемы. Он несколько раз моргнул, продолжая смотреть на нее, и на мгновение ей почудилось, будто ему все известно. Но еще через миг наваждение прошло, а перед Пенелопой предстал отнюдь не проницательный мастер сыска и подковерной борьбы, а просто очень усталый человек, раздраженный тем, что за него решают, как ему следует поступить.

— Милый Альберт, — обратилась она с придыханием, которое должно было свидетельствовать о ее волнении на грани отчаяния, — я прошу вас не препятствовать наших планам. Вы же сами видели, что эти звери сделали с отцом. Позвольте безутешной дочери осуществить возмездие…

— Для этого существуют и законные способы, — проворчал министр внутренних дел. — Но по-человечески я вас понимаю.

— Альберт, моя благодарность не будет знать границ.

Он скромно улыбнулся и залился краской. Пенелопа ответила ему улыбкой, а про себя решила надавить на Оскара, чтобы подыскал замену Эйбу. На таком месте нужен человек менее принципиальный и более сговорчивый, который не станет изображать из себя защитника закона и правопорядка.

* * *

Кастер ворвался, не постучавшись. Пенелопа собралась отпустить язвительное замечание по поводу его манер, но, увидев его озабоченность, передумала. Он навис над рабочим столом и положил перед ней почтовый пластиковый конверт.

— Подрабатываешь курьером?

Кастер пропустил шпильку мимо ушей.

— Пришло сегодня в главный офис с общей корреспонденцией. Адресовано лично мисс Джонстон. Отправитель не указан. Письмо передали в службу безопасности.

— Что же в нем такого незаурядного, что ты явился без приглашения?

Он открыл конверт, вытащил оттуда компактную карту памяти и протянул ей. Она уставилась на флешку, как на притаившуюся змею. Только теперь Пенелопа почувствовала неясную угрозу. Такое ощущение бывает, когда что-то долго и расчетливо планируешь, успешный финал уже близится, но тут происходит одно маленькое недоразумение, которое разрушает всю красоту твоего замысла, планы летят в тартарары, а ты понимаешь, что время для исправления ситуации безнадежно упущено.

Пенелопа осторожно взяла карту и вставила в разъем лэптопа.

— Нужно сделать звук громче — там не очень хорошо слышно, — предупредил Кастер.

Она двинула ползунок проигрывателя и услышала собственный голос. Затем вступил мужчина с заметным акцентом. Гребанный ублюдок, сын шлюхи! Как можно так коверкать английские слова!

Пенелопа остановила запись, не дослушав разговор с братом до конца. Она и так прекрасно помнила, как обсуждала с ним план проникновения в особняк отца.

— Это все?

Кастер вновь залез в конверт и достал сложенный листок бумаги. Она сама развернула его и пробежала глазами короткий текст, написанный от руки. Братец Арчибальд назначал встречу, чтобы урегулировать все вопросы, и предупреждал, что, если с ним что-нибудь случится во время переговоров, копии аудиозаписи с необходимыми пояснениями окажутся в редакциях всех таблоидов.

Волна гнева захлестнула ее, но, прежде чем взорваться, она аккуратно сложила послание в несколько раз, а потом выдернула флешку из лэптопа и, не глядя, швырнула ею в Кастера. Затем схватила со стола бронзовую шкатулку и отправила ее следом. Увернуться он не успел и сдавленно охнул, когда снаряд врезался в солнечное сплетение. Но Пенелопа этим не удовлетворилась: она выскочила из-за стола и лягнула Кастера пониже колена. Он попятился, прихрамывая, уперся в кресло и упал в него. Было бы хорошо отвесить ему еще и звонкую пощечину, чтобы пятерня отпечаталась пунцовым следом на физиономии, но она решила, что пока хватит.

Пенелопа, стиснув кулачки, стояла перед ним. Ей хотелось смотреть на него сверху вниз, но, даже когда он сидел, их головы находились практически на одном уровне. Впрочем, пропасть между ними измерялась не ростом.

— Это твоя вина! — прошипела она.

Кастер не спорил, потирая ушибленную голень.

— Твое счастье, что это первый такой прокол. А то уже сидел бы в очереди на бирже труда!

Она подобрала с пола карту памяти и вернулась за стол.

— Что ты думаешь по поводу всего этого? — спросила Пенелопа, немного успокоившись.

Он старался скрыть эмоции, но она догадывалась, какой пожар сейчас полыхает у него в груди и как он ее ненавидит. Ей это нравилось. Пусть не думает, что у него какое-то особенное, привилегированное положение.

— Вряд ли он блефует, — предположил Кастер. — Я проверил запись. Очень жаль, но никаких признаков монтажа. Если попадет в прессу, не отмоемся.

— Ты хочешь сказать, что я полностью в его власти?

— Так или иначе, придется с ним встретиться. По-другому мы не узнаем, чего он хочет.

— Я и так догадываюсь, что задумал этот ублюдок! — опять не сдержалась она. — Хочет получить половину моего наследства!