В кромешной темноте Роберта Лэнгдона пробирала дрожь. Голый,окончательно парализованный страхом, он давно перестал звать на помощь иколотить в крышку ящика. Просто закрыл глаза и изо всех сил пыталсявосстановить дыхание и унять прыгающее сердце.

«Над тобой бездонное ночное небо, — внушал онсебе. — Бесконечное открытое пространство, простирающееся далеко-далеко».

Только самовнушение помогло ему продержаться в «тоннеле»аппарата для магнитно-резонансной томографии во время процедуры. Самовнушение —и тройная доза валиума. Но сейчас ничего не помогало.

Тряпка, затыкающая рот Кэтрин Соломон, сползла почти в самоегорло, и Кэтрин давилась и задыхалась. Похититель, спустившись со своей жертвойпо узкой крутой лестнице, нес ее теперь по темному подвальному коридору. Вконце этого коридора находилось помещение, освещенное призрачнымпурпурно-красным светом, но туда они не дошли. Свернув в маленькую боковуюкомнату, похититель втащил туда Кэтрин и усадил на деревянный стул. Скрученныепроволокой руки оказались за спинкой стула, и пошевелиться пленница не могла.

Проволока резала кожу все сильнее, но от страха задохнутьсяКэтрин почти не замечала боли. Горло судорожно сжималось, выталкивая кляп. Вглазах темнело.

За ее спиной татуированный закрыл единственную в комнатедверь и щелкнул выключателем. У Кэтрин отчаянно слезились глаза, она уже плохоразличала, что творится кругом. Все расплывалось.

В поле зрения вторглось пестрое многоцветное пятно, и Кэтринотчаянно замигала, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Но тут передглазами мелькнула испещренная татуировками рука, которая наконец выдернулакляп.

Широко раскрыв рот, Кэтрин, кашляя и давясь, глоталадрагоценный воздух, хлынувший в измученные легкие. Постепенно пелена передглазами рассеялась, и из нее выступило лицо… демона — человеческим такой обликназвать было сложно. Шею, все лицо и бритую голову покрывал невообразимый ковериз причудливых символов, на теле не осталось ни единого дюйма незарисованнойплоти — если не считать крохотный пятачок на темени. С мускулистой груднойклетки на Кэтрин грозно взирал через глаза-соски двуглавый феникс, будтооголодавший стервятник, что ждет не дождется ее смерти.

— Открой рот, — прошептал татуированный.

Кэтрин посмотрела на чудовище с ужасом и отвращением.

«Что ему надо?»

— Открой рот, — повторил он. — Если не хочешьснова давиться тряпкой.

Задрожав, Кэтрин повиновалась, и в рот ей протиснулся мощныйтатуированный палец. Ее чуть не стошнило, когда он коснулся языка. Вытащивувлажненный палец, похититель дотронулся им до своего незарисованного темени ипринялся, закрыв глаза, втирать слюну Кэтрин в гладкую макушку.

Кэтрин отвернулась, не в силах смотреть.

Помещение, куда ее посадили, напоминало котельную — трубы постенам, бульканье, люминесцентные лампы. Однако осмотреться как следует Кэтринне удалось — взгляд уткнулся в груду сваленных около ее стула вещей, и Кэтринобмерла: водолазка, твидовый пиджак, ботинки, часы с Микки-Маусом…

— Боже! — Она дернулась к татуированномучудовищу. — Что вы сделали с Робертом?

— Тсс… — зашептал похититель. — А тоуслышит. — Сделав шаг в сторону, он показал рукой за спину.

Лэнгдона там не было — только огромный черныйстеклопластиковый ящик, напоминающий цинковый гроб, в которых привозят трупыпогибших на войне. Две массивные защелки запирали крышку наглухо.

— Он там, внутри?! — воскликнула Кэтрин. — Новедь он задохнется!

— Не задохнется, — ответил похититель, показываяна переплетение прозрачных шлангов, выходящих из дна ящика и вьющихся вдольстены. — И очень об этом пожалеет.

Лежа в полной темноте, Лэнгдон изо всех сил прислушивался кдоносившемуся снаружи глухому бормотанию.

«Голоса?»

Он снова забарабанил по крышке и закричал во все горло:

— Помогите! Вы меня слышите?

Издалека послышалось едва различимое:

— Роберт! Господи! Нет! Нет!

Голос он узнал: кричала Кэтрин, вне себя от страха. Лэнгдонустало чуть легче. Он набрал побольше воздуха, чтобы крикнуть ей в ответ, ноосекся, потому что в затылке возникло странное ощущение — словно сквозняк содна ящика.

«Как такое возможно?»

Он замер, пытаясь понять, что происходит.

«Да, точно».

Воздушная струя щекотала короткие волоски на шее.

Лэнгдон принялся судорожно хлопать ладонями по дну, ища, откудапоступает воздух. И нашел, почти моментально.

«Отдушина!»

Крохотное отверстие с дырками, как на кухонном сливе, толькоздесь из него, наоборот, несильно, однако ощутимо тянуло.

«Он закачивает мне свежий воздух. Значит, смерть от удушьяотменяется».

Радость Лэнгдона длилась недолго. Вскоре неуловимое шипениевоздушной струи сменилось звуками, от которых его снова сковал страх: изотдушины донеслось отчетливое журчание. Нарастающее и приближающееся.

Кэтрин, не веря своим глазам, смотрела, как столбик жидкостиползет по прозрачному шлангу к ящику с Лэнгдоном. Зрелище напоминалоизвращенный цирковой номер.

«Он качает в ящик воду?!»

Кэтрин забилась, не обращая внимания на режущие кожу путы,но поделать ничего не могла. Оставалось только смотреть, расширенными от ужасаглазами. Лэнгдон в отчаянии колотил изнутри по стенкам ящика, но, как тольководяной столбик проник под дно «саркофага», стук прекратился. Повисланаэлектризованная тишина. Затем снова раздался стук, с удвоенной силой.

— Выпустите его! — взмолилась Кэтрин. —Пожалуйста! Так же нельзя!

— Утопленник умирает мучительной смертью, —возвестил похититель, описывая неторопливые круги вокруг Кэтрин. — Твоейпомощнице, Триш, это тоже стало известно.

Кэтрин все слышала, но смысл слов до нее не доходил.

— И я, если ты помнишь, как-то раз едва не утонул — ввашем имении на Потомаке. Твой брат выстрелил в меня, и я провалился под лед умоста Зака.

Во взгляде Кэтрин полыхнула ненависть.

«В тот вечер ты убил мою мать!»

— В тот вечер боги спасли меня. И показали… какприобщиться к их сонму.