Помимо командного состава этих армий и штабов сторонники Ленина проникали и в другие важные учреждения действующей армии. Так, В. Д. Бонч-Бруевич в сентябре 1914 г. сумел добиться от Генерального штаба устройства при армейских штабах книжных складов. Они были забиты революционной литературой и более девяти месяцев бесплатно снабжали офицеров и рядовых пораженческими сочинениями. Только летом 1915 г. этими складами занялась русская контрразведка[1007].

2. Второй «выход» открывался благодаря техническому доступу к электро-и радиооборудованию русских армии и флота. Большой генштаб, с 1905 г. внедрявший радио и телефон в немецкой армии[1008], заботился о подготовке специалистов по работе с этими новинками из офицеров собственных и союзных вооруженных сил. Для этого он использовал в том числе возможности, предоставляемые фирмой «Сименс», мировым лидером в области беспроволочной телеграфии, которая в России вплоть до мировой войны оставалась в зачаточном состоянии[1009]. Фирма организовала курсы технического обучения будущих отечественных и зарубежных офицеров разведки. Вместе с ними в берлинской штаб-квартире «Сименс» с новыми специальностями познакомились Красин и Воровский[1010]. Через российские дочерние предприятия «Сименс» поставляла основное оборудование и технику в соответствующие подразделения армии и флота Российской империи, где эта немецкая фирма, которая традиционно доминировала в военном секторе электротехнического бизнеса в России, по-прежнему получала львиную долю заказов. На ее эксклюзивные права в данной области особо не повлияли ни временные планы слияния со «Всеобщей электрической компанией» («АЭГ» — от нем. Allgemeine Elektrizitдtsgesellschaft, AEG), ни шаги к образованию консорциума с привлечением и участием французского банковского капитала[1011]. Даже в начале 1914 г. российские дочерние компании «Сименс» пользовались почти исключительным доступом к техническому оснащению армии и флота. Слишком поздно увидев опасность односторонней зависимости от единственного немецкого электро- и военно-промышленного концерна, царь весной 1914 г. попытался помочь делу диверсификацией заказов. Он запросил у международных предприятий предложения по реэлектрификации российских вооруженных сил и в марте дал «крупные заказы для военно-морского флота» «АЭГ»[1012]. Еще в июле он вел с председателем правления «АЭГ» Феликсом Дойчем, отвечавшим за иностранные сделки, переговоры о капитальном переводе армейской и флотской электротехники на новую систему. Была достигнута договоренность о заказах на чрезвычайно большие суммы, так и не реализованная из-за начала войны. Зато «Сименс-Шуккерт» в том же месяце получила от Военного министерства заказ стоимостью 170 тыс. рублей на оборудование телеграфной связью двух стоявших у крепости Кронштадт дредноутов, линкора «Полтава» и крейсера «Рюрик», и модернизацию телефонов на других военных судах[1013]. Для этой цели министерство предоставило «Сименс» техническую документацию на корабли и их чертежи. С началом войны представительство «Сименс» в России попало под колпак русской контрразведки[1014] — камнем преткновения послужило затягивание изготовления и поставки важной военной продукции, в том числе для боевых кораблей. (Параллельно фирма Круппа сорвала сроки поставок военных товаров по договорам с Бельгией.)

Такое сложное и уязвимое вспомогательное средство ведения войны, как поставляемые и устанавливаемые «Сименс» системы электротехнического оборудования армии и флота, требовало грамотного обращения. Их техобслуживание и модернизация, так же как первичный монтаж, находились в руках «Сименс», в чьих московской и петербургской/петроградской дочерних компаниях заправляли Красин и Воровский[1015]. Красин благодаря назначению техническим директором получил контроль над военными устройствами, которые поставляла и монтировала «Сименс», Воровский возглавлял отдел закупок, сочетая свои служебные обязанности с активной и разнообразной работой во внутрироссийском большевистском подполье. В ноябре 1915 г. Воровский официально открыл в Стокгольме экспортно-импортное бюро фирмы «Сименс-Шуккерт», неофициально тесно сотрудничавшее с Петроградским городским комитетом большевиков. Попав под надзор полиции из-за найденных у него однажды при пересечении границы партийных документов подрывного характера, он в начале 1916 г. переселился в шведскую столицу и там использовал почтовый канал, по которому легально циркулировали между Стокгольмом и Петроградом торговые реестры «Сименс-Шуккерт»[1016], для секретной корреспонденции Ленина с петроградскими товарищами. Об этой деятельности Воровский (застреленный в 1923 г. в Лозанне) никогда не распространялся, и Красин хранил молчание о своем техническом вкладе в т. н. войну разведок[1017]. Тем не менее существует обоснованное предположение, что их тайные действия немало способствовали «сокрушительному поражению России в такой чрезвычайно важной сфере, как радиошпионаж»[1018].