class="p1">Миссис Жиббль затрусила головой.

– Ты так уверен?

Сэр Пемброуз вскинул винтовку, направив ствол на голову соседки.

– Хах-ха! – она рассмеялась. – Думаешь, эта штуковина поможет тебе?

Охотник не успел ответить. Миссис Жиббль начала меняться. Предыдущее переоблачение, которому сэр Пемброуз стал свидетелем, подготовило его к зрелищу, которое перед ним открылось сейчас, и он даже не вздрогнул.

Сбросив шкуру и пару дюжин шалей, мухоловка, изворачиваясь и изгибая конечности, поползла к нему.

– Давай… иди ко мне…

Сэр Пемброуз опустил и отставил к стене винтовку, положил руку на ремешок, удерживающий на поясе мачете.

Ком из стеблей, корней и листьев тем временем преодолел площадку и перевалился через порог.

Сэр Пемброуз не сделал ни шага назад.

Бутон мухоловки дернулся к нему, и тут раздался громкий щелчок. Огромные челюсти капкана, стоявшего у двери, захлопнулись, зубья перерубили лозы, разрывая корни и листья. Исходящий липкой слизью клуб дернулся в агонии, и тут его настигло мачете сэра Пэмброуза.

Бутон-ловушка мухоловки покатилась по полу, из перерубленного стебля на стены брызнула зеленая кровь.

Разрубив сердечный клубень твари, сэр Пемброуз вернул мачете на пояс.

То, что он испытывал, глядя на убитую старуху, не было злорадством – лишь удовлетворением: мало кто в Габене мог похвастаться тем, что восстановил справедливость, рассчитавшись со своей склочной соседкой, главной целью жизни которой было всячески портить кровь тем, кто ее окружал.

Опустив со шлема на глаза защитные очки, он достал из подсумка противоудушливую маску и надел ее: охотник лучше прочих знал, что такое пыльца Скверлум Каберботам.

Взяв винтовку, сэр Пеброуз перешагнул миссис Жиббль и направился к лестнице.

***

Изломанная и искореженная, словно перемолотая в мясорубке, а потом неправильно сшитая заново, фигура на пороге внушала ужас одним своим видом.

Глядя на незваного гостя, миссис Браун поняла, что перед ней вовсе не тот Шнаппер, которого она знала: то, что произошло с констеблем во время попытки освободить Скверлум Каберботам, изменило его – и не только внешне.

Миссис Браун похолодела, когда до нее дошло, как именно он выбрался. Она не хотела верить, что Праматерь предпочла ей это ничтожество, но то, что творилось сейчас вокруг, не оставляло места для сомнений.

Потолок задрожал, и квартира наполнилась белесой пылью. Скрытые в стенах трубы отдавались скрежетом, словно по ним протаскивали ржавые якоря, а с чердака над головой доносился нарастающий грохот…

Миссис Браун не нужно было туда подниматься, чтобы понять, что именно там сейчас происходит. Она и так знала, что в эти самые мгновения Праматерь уже оплела балки и стропила, что ее лозы безжалостно рушат кирпичную кладку и крошат черепицу.

Уже почти стянув на чердак все свои, прежде закованные в трубы, конечности, Праматерь начала разламывать крышу, пробивая себе путь на свободу из клетки, в которую ее когда-то запер мистер Карниворри и в которой долгие годы ее держала ее же первая дочь.

Всю свою жизнь миссис Браун боялась этого. Она так свыклась с обычным, «человеческим» существованием, что не представляла для себя ничего иного. Она так долго была полноправной хозяйкой в этом доме, что и помыслить не могла о том, чтобы лишиться этого.

И вот ее личный кошмар оживал прямо на глазах.

Потрясение сменилось клокочущей яростью, и ярость эта лишь сильнее распалилась от осознания того, кто именно был виновником происходящего.

– Это ты… Ты ее пробудил! – закричала миссис Браун.

Шнаппер не ответил.

– Безумец! Что ты наделал?!

Констебль и тут не произнес ни слова. Он покачнулся, судорожно дернул головой, и его кожа начала раскрываться. Из прорех наружу поползли толстые, увитые красноватыми листьями лозы.

Разорванная кожа и остатки синей формы рухнули на пол уродливой мятой грудой, а выбравшееся на волю растение в облаке рыжей светящейся пыльцы поднялось во весь свой рост.

Существо, которое некогда было констеблем Шнаппером, не умещалось в дверном проеме. В этом коме до сих пор угадывалась рослая и широкоплечая человеческая фигура. На стебле-шее покачивалась голова – большая ловушка мухоловки, покрытая россыпью багровых пятен.

Темно-красное растение оскалило огромные клыки, с которых на пол закапала шипящая ржавая слюна.

Миссис Браун сжала кулаки, ее лицо исказилось от ненависти.

– Это мой дом. Мой! Думаешь, у тебя выйдет забрать его у меня? Я – первая дочь Праматери!

Лозы Шнаппера зашевелились, похожая на человеческую фигура развалилась и опала к полу. Монструозный багровый ком пополз через прихожую.

Старуха сделала шаг навстречу и…

И тут дом тряхнуло в очередной раз. Со стены гостиной попадали фотокарточки в рамках, с грохотом и звоном рухнули на пол часы. Наверху будто ударили молотом и, судя по тому, как вздрогнула квартира, часть крыши провалилась внутрь, прямо на чердак над ней.

Миссис Браун задрала голову, уставившись в потолок, и в этот миг Шнаппер бросился на нее.

Старуха отреагировала стремительно. Она вскинула руки к лицу и словно бы съежилась.

А затем раздался треск, и на том месте, где только что стояла миссис Браун, появилось растение.

Мухоловка, жившая внутри бабушки Китти, была столь громадной, что казалось невероятным, как она прежде умещалась в таком хрупком теле. Это растение походило на темно-зеленую волну, что перетекала сама в себя. В противовес коротким и грубым Шнапперовским лозам, ее длинные изящные конечности затянули собой почти весь коридор – упираясь в стены и изгибаясь, они уходили под потолок. Саму фигуру миссис Браун окутывал сплошной плащ из плюща, который старуха себе привила – полог из бархатистых листьев был похож на шевелящуюся кожу. Из клуба вытянулись три гибких стебля, каждый из которых венчала голова-ловушка. Все три пасти разверзлись, скалясь десятками длинных острых клыков.

Зеленое растение сжалось в клубок, а затем резко развернулось, всеми своими лозами встречая налетевшее на нее растение багровое.

Удар был так силен, что бывший констебль отлетел прочь, на другой край гостиной.

Первая дочь Праматери ощутила до сих пор не знакомую ей свободу. Она развернула все свои конечности, словно потягиваясь после долгого сна.

Багровая мухоловка в углу зашипела и поползла к ней, переваливаясь через диван, но старуха не стала ждать.

Она устремилась навстречу. Два чудовищных растения сцепились.

Трехглавая мухоловка использовала свою гибкость и изворотливость. Она попыталась объять бывшего констебля коконом, но тот резко подался назад, бесформенная груда его постоянно переплетающегося «тела» встала дыбом. Массивная багровая голова дернулась на изогнувшейся шее и перекусила одну из лоз старухи.

Та этого, казалось, даже не заметила. Обхватив петлей стебель Шнаппера, будто удавкой, старуха принялась душить его. Отростки-гаустории