пол комнаты. Грудь тяжело вздымалась, из горла вырывались хрипы. Девушка все еще не верила, что жива. Ей казалось, будто она провела за окном целую вечность, хотя прошло едва ли две минуты.

Впрочем, осознать произошедшее и порадоваться спасению у Китти не вышло.

Стены качнулись, задрожал пол. Где-то над головой загрохотало, и с потолка посыпалась белая крошка – комната стала напоминать банку с толченым мелом, которую как следует встряхнули. А затем сам дом будто накренился…

Страх подтолкнул Китти. Она встала на четвереньки и уже двинулась было к кровати, чтобы спрятаться под ней, но кровать поползла навстречу.

Китти завизжала.

Она сжалась в комок, закрывая голову руками.

В квартире раздался ужасающий треск, словно выломали часть стены, а затем до Китти донесся крик бабушки:

– Это мой дом. Мой! Думаешь, у тебя выйдет забрать его у меня? Я – первая дочь Праматери!..

После чего вся квартира наполнилась грохотом. Из гостиной раздавались звуки ломающейся мебели и звон разбитого фарфора. В щели над порогом метались тени.

Там сейчас происходило нечто ужасное.

Китти зажала уши руками и закрыла глаза.

– Уходите… – прошептала она. – Уходите…

Леденящие душу звуки, раздававшиеся за дверью, пытались проникнуть в комнату Китти, но она не позволяла себе вслушиваться и продолжала отчаянно бормотать себе под нос:

– Уходите… Оставьте меня в покое… Я не хочу…

И тут она вдруг поняла, что все закончилось.

Китти оторвала руки от ушей и подняла голову.

Весь дом по-прежнему сотрясался и скрежетал, трещали перекрытия, а с потолка сыпалась облицовка, но грохот за дверью перестал раздаваться.

Китти прислушалась. Они ушли? Куда они подевались?

Дрожащими руками она достала из кармана спичечный коробок и разожгла топки на роликовых коньках, поставив уровень жара на максимум – мистер Типпин говорил, что так делать нельзя и что ролики нужно запускать постепенно, но у нее не было времени.

Двигатели зафыркали. Из труб поднялись две красные комковатые тучи дыма. Он тут же попал в нос, глаза начало резать, и девушка закашлялась. Но несмотря ни на что ролики работали.

Поднявшись на ноги, Китти подкатила к двери. Приставила к ней ухо.

«Где она? – пронеслось в голове. – Все еще там? Что она делает?»

Если бабушка и была в гостиной, то вела себя тихо.

«Что же там произошло?»

Китти достала из спутавшихся всклокоченных волос последнюю шпильку и уже просунула ее в замочную скважину, когда… услышала звук шагов. Кто-то бродил по квартире.

Звук шагов приблизился. Она услышала натужное шипение и шумное хриплое дыхание, донесшиеся до нее из коридора.

За дверью кто-то стоял, и этот кто-то явно выжидал.

Китти закусила губу.

И тут скрипнул ключ. Дверная ручка повернулась…

Китти отпрянула к кровати и спряталась за ней. Затаила дыхание.

Дверь открылась…

А затем в ее комнатку медленно вползла клубящаяся черная туча. Тяжелый густой дым шевелился и расползался кругом. Внутри тучи проглядывало жуткое существо с большими круглыми глазами и длинным сморщенным хоботом.

Существо издало шипение и двинулось к ней.

Китти закричала…

***

– Мои-и-и… подтяжечки-и-и…

Оказавшись на пустыре, Джаспер остановился и распахнул рот, пораженно разглядывая происходящее у канала.

Дом № 12 больше не выглядел ни таинственным, ни даже зловещим. Он выглядел опустошающе ужасным! Его верхние этажи были оплетены шевелящимися лозами-щупальцами, стены тут и там зияли проломами, а наполовину оторванные водостоки кренились в стороны – конечности растения выползали и из них, шаря по кладке. Карниворум Гротум выбирался наружу, разламывая свою тюрьму…

Туман вокруг дома был подсвечен, словно в нем горело несколько дюжин фонарей. Пыльца расползлась по пустырю, часть ее уже почти добралась до улицы Флоретт.

Рыжие искорки, прекрасные и обманчиво притягательные, плясали в воздухе в каких-то двух шагах от мальчика.

Он помнил слова сэра Пемброуза: «Если хотя бы одна такая искорка проникнет тебе в нос или рот, считай ты пропал. Скверлум Каберботам завладеет тобой, лишит воли, заставит идти – прямиком в пасть своего чудовищного хозяина».

Подобраться к дому и не вдохнуть пыльцу казалось попросту невозможным.

Но Джаспер подготовился…

Мальчик достал из заплечного мешка противогаз и натянул его на голову. Грохот, идущий от канала, чуть стих – племянник доктора Доу словно оказался заперт в глухом ящике.

Тугая кожаная маска сдавила голову Джаспера так сильно, что ему показалось, будто череп вот-вот треснет. Дышать в ней было тяжело, и воздух, проникающий в легкие, оставлял во рту приторный кисловатый привкус.

Джаспер почувствовал, что задыхается. Ему захотелось сорвать противогаз, но он напомнил себе, что этого ни в коем случае нельзя делать.

«Глубоко и спокойно – так нужно дышать, – вспомнил он увещевания дядюшки. – Размеренно и плавно…»

Немного придышавшись, Джаспер попытался вспомнить, что собирался предпринять дальше. Думалось в противогазе с трудом – все мысли словно сдавили в тисках, да и просто разобрать что-либо через два круглых окошка было непросто. Мальчик протер их рукавами сюртучка, но сильно лучше не стало – все кругом по-прежнему расплывалось и тонуло в серой мгле. Прямо перед ним в воздухе горели рыжие искорки.

Сжав зубы, Джаспер нырнул в облако пыльцы. Она тут же осела на его плечах и голове.

«Сработало?!» – испуганно подумал он и неуверенно пошагал к дому.

Джаспер попытался понять, идет ли он туда по своей воле, или его действиями уже вовсю руководит Скверлум Каберботам. Поймав себя на мысли «Но я ведь не хочу быть сожранным!», он со злостью отметил, что это ничего не значит и подобную мысль запросто могло внушить ему коварное растение. И все же гнев придал мальчику уверенности.

Чем ближе он подходил к дому, тем пыльцы в воздухе становилось больше. Противогаз пока что, вроде бы, работал, как надо…

У двери подъезда он остановился. И вовремя! Из дома выбежала женщина. Размахивая руками, она что-то кричала.

Женщина не заметила его и бросилась к каналу.

Когда она скрылась из виду, Джаспер сдвинулся с места.

«Ты ничего не забыл?» – спросил голосок в голове, и мальчик встрепенулся. Точно! Вот ведь болван!

Он достал из своего мешка обувную коробку и откинул крышку.

Коробка доверху была заполнена ровными рядами серых папиреток; на тонком коричневом ободке каждой стояла надпись: «Гордость Гротода».

Чиркнув спичкой, Джаспер зажег одну за другой несколько папиреток, и в воздух тут же поднялась туча густого чернильного дыма. За какое-то мгновение мальчик исчез в ней, словно облачился в бесформенный клубящийся костюм.

Зажав коробку под мышкой, Джаспер шагнул в подъезд.

В