Однако есть все же разница и принципиальная. Дымящейся горе неважно куда поплевывать и куда сливать газок. А вот жуткой, мифической змее? Этому самому, реальному Гиргого? Змеюка ведь получает от поглощения города явную пользу. Протеины, белки, углеводы – полный набор необходимого запаса для нового тысячелетнего сна. И значит?

И значит – это уже не просто случай – мол, городские постройки появились не в то время, и не в том месте – здесь уже направленность эволюции. Некой другой, параллельной эволюции. Или может одной и той же, просто переплетенной так, что и не различить. Эволюции, ей что? Ей вообще-то все до лампочки. Она просто действует. Выполняет заданные инструкции. Говорите, цивилизация посложнее некоей змеи, пусть и чудовищной? И что с того? Быть может, это мы для самоуспокоения надумали, что эволюционные законы поклоняются сложности. Потешили так свою гибонское тщеславия. Вот, мол, как мы круты! Мы самый главный, самый пестуемый продукт материального мира! Мы…

Ага, ага! Завтрак, мы, набор белков с протеинами. Весьма специфический, надо признать. Но…

Кушать подано! Присаживайтесь, господин Гиргого! Мы тут покуда попляшем, попоем, стихи почитаем, чтобы вам было не так скучно жракать. Можно?

А ведь они могли взять меня ночью, причем, как нечего делать. Стащить среди общего храпа и даже не внести резонанс в эти мелодии. Взять в темноте за горло, за ноги-руки, аккуратненько приподнять, перенести через скуксившихся друзей-товарищей и все дела. Без шума и пыли, так сказать. Ну, разве что, загрызть походя какого-нибудь часового. Но они взяли меня средь бела дня. С поправкой на сумрачность нижних ярусов леса, само собой.

И надо ж мне было подрядиться в помощь Риши Элеме с растяжкой антенны. А то без меня было некому? Но, в сущности, конечно, какая разница? Прихватили бы меня не на дереве, а внизу. Отличия-то? Ах да! Разница оказалась бы в коэффициенте удивления. Если такой есть, конечно. Еще бы мне было не удивиться, когда на толстющей ветке я нос к носу столкнулся с большущей собачиной. Как я с ветки обратно вниз не свалился, попросту удивительно. Особенно после того, как эта самая собака, которая непонятным образом научилась лазать по деревьям, произнесла на несколько искаженном, но все же старом общеимперском:

– Поднимеш-шь ш-шум – загр-рызу! Отгр-р-рызу мош-шонку!

И подступила вплотную, держа круглую голову как раз на уровне той самой мошонки. Что с того, что на мне были кожаные штаны, а под ними давно несменяемые кальсоны? Челюсти уже раздвинулись и развернулись боком, видимо, чтобы получше продемонстрировать острые клыки и кривоватые моляры с премолярами.

– Пош-шли! Пош-шли, вр-рач Дар-р-р! – поторопил голован.

Ветка подо мной была такая, что я мог бы на ней спокойно стоять, даже не придерживаясь руками. Я, правда, придерживался. Может, оттого и не грохнулся, когда круглоголовая собачара обозвала меня по имени.

И я пошел. Собственная мошонка показалась мне гораздо дороже, чем ненатянутая приемо-передающая антенна рации.

Кстати, Риши Элиме ничего-то из-за листвы, снизу не разглядел, да и не расслышал ни слова, как я понимаю. Оно, наверное, к лучшему. Что стоило голованам разделать на мясо какого-то радиста?

Разумеется, некоторые попытались решить проблему в лоб. Из-за этого все тут могло перерасти в общую потасовку. Сотворили б мы тут несколько трупов, на радость бродящим по окрестностям голованам. Тоже чудо из чудес. Я не о собачьем разуме как таковом. С тем, что он существует, все давным-давно согласны, и споров в данной области больше даже не возникает. Вот бы доктор Гаал порадовался торжеству своего прозрения. Жаль, не получится. Сгинул несчастный в сельве, и можно сказать, средь бела дня. Наверняка собачья работа, хотя в отряде балакают разное. Кто-то даже пошутил – черный такой юморок, он у нас не приветствуется, и без него тоска смертная – будто Дар Гаал лично вознесен Выдувальщиком в райское сияние Мирового Света прямиком и при жизни. Если разобраться, версия, в общем-то, ничуть не хуже других.

Так вот о назревающей поножовщине. Мы то все – основной состав – давно убедились, что собачье племя нас никуда не выпустит. Трогать тоже пока особо не трогает: нужны мы им для чего-то. Для чего? Проще всего предположить, будто мы нечто вроде ходячих консервов. Сожрать-то нас можно и сразу, массовкой навалившись, но вот решили нас пока хранить и лелеять. Быть может, какой-то собачий праздник на носу, поди знай. Пойдем там деликатесами, главным блюдом: «И вот наконец «профессор Жуж Шоймар в лично-запеченном виде! Нарезайте маленькими ломтиками, дабы все приглашенные попробовали!». Нечто в таком роде.

В общем, командное звено и все приближенные к моей славной персоне уж убедились, что выпускать нас с этой локальной местности никто не будет. Но вот как-то забыли мы, что состав-то у нас весьма разнороден. И хорошо было управлять марайя и прочими с помощью запугивания, покуда все это смотрелось все же временным явлением. То есть, до какой-то вехи. До достижения некого нужного «людям светлой кожи» местности – какой-нибудь точки «Б». Типа, стоит донести туда припасы и прочее, а там уж «гуляй, братва». Тут тебе и расчет за труды, тут тебе и бонусы за старание. Потом шагай на все четыре стороны по своим собственным нуждам. Или, даже допустим, до точки «Б», а потом, назад – в предысторию – в точку «А». Таким методом, может, даже и лучше выходит. Ибо маршрут-то мимо родных мест, а с «людьми белых волос головы», то есть, под их присмотром, оно, по лесу как-то спокойнее. Ясно, что ныне, когда мы встали на окончательный прикол не по своей, а по собачьей воле, надежды быстро протухли.

Конечно, мы с нашим ротмистром малость обложались. После того достопамятного бегства туземцев все больше за ними зыркали. Ну и прозевали момент. На этот раз взбунтовались наши прикупленные когда-то в Новом Бракуде рабы. Кто ж мог знать, что эта разноплеменная рать между собой договорится? Причем, заводилой оказался наш бывший соотечественник, тот, на кого мы в принципе как-то более всего и рассчитывали. В чью лояльность, в общем-то, вполне так верили. И даже не «вполне так», а гораздо более. Сам гвардейский герой Маргит Йо неоднократно доверял этому рабу по имени Фюлеп огнестрельное оружие. Он у нас и в патрули ходил и в разведывательные рейды. По большому счету, мы в этом плане совершенно расслабились. После того, как личная гвардии Маргита поубавилась в боях, мы несколько раз даже бывших солдат противника порой вооружали. Потому как приходилось выбирать. Оружие только своим – доверенным – но тогда уж спать им не придется вовсе, или по некоторые направления возможного подхода голованов и прочего остаются прорехи, и вся система обороны летит к чертям собачьим (как раз им родимым).

В общем, бунт застал нас врасплох. Одно благо, за время совместных путешествий, мы все друг к дружке попритёрлись, стали как бы свои в стельку. Потому, когда пятеро рабов оказались одновременно вооружены автоматами и пистолетами, а еще двое ножами, причем, против нашего основного состава, половина из которого спала без задних ног (причем, среди оных наверняка никак не по случайности оказался и ротмистр Йо), то стало как-то тоскливо. Великое благо, что когда-то давно нас всех – обе стороны конфликта – воспитала цивилизация. Потому наших спящих и бодрствующих все же не перебили сходу и скопом, а решили провести переговоры.