Еще в ранней юности, когда сама молодость должна наполнять жизнь радостью, он уже писал о смерти:

(«Исповедь самоубийцы»)

Что заставило знаменитого прославленного поэта вынести себе смертный приговор? Не от материальной нужды или от тупика в жизни убегал поэт, а от безысходности, от потери контроля над своими эмоциями, над своей волей, от потери веры в себя.

Первыми свидетелями гибели поэта были Эрлих и Устинова. Из ее показаний на следствии известно следующее. Утром 28 декабря 1925 года она пошла к Есенину «звать на завтрак». На стук никто не отозвался. Вскоре подошел Эрлих. Долго стучали, потом обратились за помощью к коменданту гостиницы Назарову В. М., который открыл дверь запасным ключом. На часах было 11 часов 30 минут. Из показаний Назарова: «Не прошло и двух минут, как гражданка Устинова и с нею гражданин Эрлих догнали меня и, хватаясь за голову в ужасе попросили меня вернуться в комнату номер 5. Я вошел и увидел Есенина висящим на трубе парового отопления в переднем правом углу на веревке, привязанной к трубе центрального отопления». Сразу же было сообщено во 2-е отделение милиции. Вскоре в гостиничный номер прибыли представители следственных органов, фотограф и судебно-медицинский эксперт профессор Александр Григорьевич Гиляревский». Затем стали подходить друзья погибшего. Первым прибыл поэт Всеволод Рождественский. Позже он так описал место трагедии: «Пустой коридор. Дверь в номер открыта настежь. За круглым столом милиционер составляет протокол, и тут же на полу против двери на ковре лежит, вытянув ноги и запрокинув лицо, Сергей Есенин. Уже тускнеющие, но все еще золотистые волосы разметаны по грязному полу среди сора и растоптанных окурков. Правая рука слегка поднята и окостенела в непривычном изгибе. Распухшее лицо было страшно. Одет в модные брюки. Щегольской пиджак висел на спинке стула. Бросились в глаза носки лакированных ботинок. Обстановка поражала неуютностью. Чемодан на стуле с модными заграничными галстуками был раскрыт. Нас заставили поставить подписи как свидетелей».

В «Хроникёрской заметке» было помещено короткое описание номера гостиницы: «В комнате царил полный беспорядок. Вещи разбросаны. На полу листы разорванных рукописей».

Поэт Всеволод Рождественский

Другой очевидец — поэт Борис Иванович Соловьев — увидел тело Есенина уже «лежавшим на диване с поднятым кверху лицом». Комната постепенно наполнилась людьми. Это были друзья поэта. Они были шокированы. От растерянности не сразу смогли осмыслить происшедшее и с испугом смотрели на безжизненное тело поэта. Некоторые из них еще вчера сидели рядом с ним за одним столом.

По окончании необходимых формальностей начали собирать показания первых свидетелей трагедии, после чего тело погибшего поэта было доставлено в морг Обуховской больницы.

Вскрытие тела производил судмедэксперт профессор А. Г. Гиляревский, составивший подробный протокол. После этого гроб с телом поэта был доставлен в помещение Ленинградского Союза писателей (Фонтанка, 50) для гражданской панихиды. На гроб было возложено много венков из искусственных и живых цветов. На ленте одного из венков стояла надпись: «Поэту Есенину от Ленинградского Госиздата». Скульптор Золотаревский Исидор Самойлович сделал посмертную маску. Вокруг гроба стояли известные литераторы: Н. Тихонов, А. Сафронов, Вс. Рождественский, Н. Клюев, В. Эрлих. Клюев со слезами «долго целовал погибшего и что-то шептал».

28 декабря во многих ленинградских газетах появились сообщения о смерти Есенина, отозвалась «Ленинградская вечерняя Красная газета», на первой ее странице было написано короткое извещение: «Сегодня в Ленинграде умер поэт Сергей Есенин». Вскоре появились сообщения в других газетах. Некоторые поместили портрет поэта в траурной рамке. На следующий день некрологи написали Ленинградское отделение Госиздата и «Ленинградская правда».

Прощание с С. А. Есениным в Доме Союза писателей.

Ленинград, 29 декабря 1925 г.

После прощальных речей гроб с останками поэта в сопровождении оркестра и огромной толпы ленинградцев был доставлен на Октябрьский вокзал и помещен в спецвагон. В 11 часов 15 минут 29 декабря поезд Ленинград — Москва отошел от перрона. Прибывшие накануне в Ленинград жена Есенина Софья Андреевна и муж Екатерины Наседкин Василий Федорович отправились в Москву тем же поездом, но в другом вагоне. К этому времени московская пресса сообщила траурную весть. Соболезнование семье выразила Всероссийская ассоциация пролетарских писателей.

Траурный поезд прибыл в Москву 30 декабря с большим опозданием — вместо 10 часов 30 минут только в 15 часов. На вокзале его встретила огромная толпа москвичей.

В день гибели поэта его родные — отец, мать, обе сестры — находились в Константиново. По воспоминаниям младшей сестры Есенина — Александры, в тот день, 28 декабря, была непогода — метель со снегом. Тревожный звон церковных колоколов оповещал о ней заблудившихся путников. В Константиново «все в этот день долго спали. Встали поздно» (воспоминания Александры Есениной). В 11 часов утра 29 декабря от Наседкина получили телеграмму, которая всех встревожила: «Сергей болен. Еду Ленинград». А через 3 часа пришла еще более тревожная телеграмма от Анны Абрамовны Берзинь: «Случилось несчастье, приезжайте ко мне». В спешке с рыданиями в Москву выехали мать и обе сестры, оставив дома отца присматривать за хозяйством.

Тем временем гроб с телом поэта, усыпанный цветами, в Москве поместили в Большом зале Дома печати, на ограде которого был вывешен плакат с надписью: «Тело русского национального поэта Сергея Есенина покоится здесь». В почетном карауле у гроба стояли, сменяя друг друга, литераторы, друзья, представители местной власти: Всеволод Иванов, Сергей Клычков, Петр Орешин, Александр Воронский, Василий Наседкин, режиссер Всеволод Мейерхольд. Все увеселительные мероприятия в Москве, в том числе и встреча Нового года, были отменены.