За свои неполные семнадцать лет Индра ни разу еще не чувствовал такого ужаса. Совершенно иррациональный, он поднимался откуда-то из глубин сознания, заставляя тело цепенеть. Вот посмеялись бы над ним сейчас старшие товарищи по разведотряду, особенно рыжий Гелиос!

— Малой у нас девок больше боится, чем упырей, — ржал тот однажды на общем привале у костра. — Его на зимнем балу Изабелла Аусдис во время танца за задницу прихватила, якобы случайно, так он до конца вечера на балконе отсиживался, а затем в казармы сбежал!

— Замолчал бы ты, рыжий, — подал голос Юлиан, один из картографов. — На кой леший такие девки нужны, которые, не достигнув совершеннолетия, сами тебя за задницу хватают? Все правильно он сделал. У них на поводу пойдешь — опомниться не успеешь, как уже женат, а через год и рога в дверь не пролезут…

Индра слушал разговоры вполуха, начищая в шатре оружие к завтрашнему бою. Обидеться ему бы и в голову не пришло, он знал, что Гелиос зубоскалит без злой мысли, просто от скуки.

Девок он, конечно, не боялся, но от настолько откровенных притязаний становилось не по себе. Вдобавок он ненавидел прикосновения тех, кто ему не нравился. С упырями и вправду проще, один взмах — и голова с плеч. А в высшем обществе надо вести себя иначе: соблюдать сотни приличий, быть галантным и учтивым, лебезить и притворяться. Хорошо еще, руки целовать знатным дамам не приходилось, как соколам с Бретонских островов! А то от запаха розовых и лавандовых эликсиров, которыми красавицы на балах щедро душили перчатки, даже на расстоянии едва не выворачивало наизнанку.

В казармах и походах жилось значительно легче. На Земле, где смертельная угроза в виде белобрысых маячила буквально перед носом, он вообще дышал полной грудью, переживая разве что за людей, с которыми свела его судьба. Великое Солнце, до чего же они хрупкие и бестолковые! Как им объяснить, что чудища из страшных сказок — это не шутки и не выдумки, и их действительно стоит остерегаться?!

Но в текущий момент Индре было не до чудищ. Он навытяжку стоял перед человеческой девушкой и не мог отвести взгляд от ее лица.

Справедливости ради, девица, представившаяся Еленой, была хороша: высокая, стройная, длинные волосы, огромные голубые глаза. Вот их сокол и не мог прекратить разглядывать. Потому что такого он не видел никогда в жизни, чтобы на одну свою ресницу было наклеено три чужих. Когда Елена, посматривая на него, кокетливо трепетала веками, казалось, будто глаза вот-вот оторвутся от лица и взлетят в воздух. Прямо как жуткие бабочки-мохнатки из демонического Разлома, способные целой стаей пожрать человека за несколько минут. А когда Индра взглянул на ладонь, по-хозяйски лежащую на его плече — оторопел еще больше: длинные и нежно-розовые, в цвет платья, ногти тоже были искусно наклеены, еще и покрыты алмазным напылением.

Уж лучше бы он действительно встретил целый отряд упырей.

— Ты весь перепачкался, — мурлыкала тихонько Елена, будто гипнотизируя. — Давай зайдем ко мне? Я тут недалеко живу, умоешься, согреешься, ты же мокрый весь, вон как дрожишь…

Дрожал Индра не от холода, но признаваться в этом было стыдно даже самому себе. В гости к странной девке он не пошел бы и под действием парализующего волю заклинания.

«Вот сейчас она улыбнется, и окажется, что зубы у нее тоже ненастоящие, еще и вырванные у кого-нибудь», — мелькнуло в голове. Сокол судорожно сглотнул и сделал шаг назад.

— Я не могу, — хрипло выдохнул он. — У меня времени мало, домой надо, тренироваться…

— Ты же недавно приехал, сам говорил! — удивилась Елена.

— Так мне сюда домой надо, то есть, к Алисе. Дел невпроворот.

Красивое лицо девицы перекосилось, и она действительно стала похожа на недавно обращенную упыриху.

— Зачем она тебе? Маленькая выскочка, все время верещит и строит из себя умную, еще и с наставниками дружит. И плачет постоянно.

— Она плачет, потому что ты ее цепляешь, — вдруг подал голос с бревна Егоров. — От твоих гадостей потом весь день ходишь, как оплеванный.

— А ты вообще бы помолчал, шкаф дубовый! — разозлилась Елена. — Много ты понимаешь! Ну их вон, пойдем отсюда.

И она попыталась взять сокола за руку, но пальцы схватили пустоту.

— Я с ребятами останусь, — твердо заявил Индра, отходя к бревну. — Некогда мне по гостям ходить.

Девица захлопала своими жуткими ресницами, затем покраснела от гнева. Но выдержка у нее была железная, не отнять, сокол даже восхитился. Секунда — и по лицу разлилось надменно-снисходительное выражение.

— Как скажешь. Тогда до встречи. Пока, неудачники!

Она с фырканьем помахала сидящим на бревне восьмиклассникам и ушла по тропинке, вьющейся между кустами.

— Во, а мы сидим и думаем, выручать тебя или сам справишься, — с ухмылкой сказал Егоров. — Мы, кстати, не познакомились, я Гришка, а это Леха.

— Индра, — парень протянул руку.

— Нифига себе, круто, — восхитился Леша Скворцов, отвечая на приветствие. — Это как у индейцев, что ли?

— У индийцев, валенок, — фыркнул Гриша и повернулся к новому знакомому. — Слушай, тебе Ленка совсем не понравилась? Она ж у нас вроде как первая красавица старших классов, и на тебя пялилась еще там, у школы. Мы и подумали… А потом смотрим — тебя вот-вот стошнит, аж побледнел весь.

Егоров расхохотался и подвинулся на бревне, уступая соколу место между собой и Лешей.

— Не, я понимаю, почему она тебе не понравилась, из нее вторая Гадюковна однажды с гарантией вылупится, — продолжил он. — Но на морду-то она ничего…

— Ну так не в морде же счастье, — Индра пожал плечами. — Она глупая и злая, и ресницы у нее наклеенные, и ногти тоже, аж смотреть жутко.

— Шутишь?! — округлил глаза Скворцов. — А мы думали, настоящие! И верили, что она реально по природе такая красивая, как царевна из сказки.

— Ага, как царевна-лягушка, — скривился сокол, вызвав у новых знакомых очередной приступ смеха.

— Да и пес с ней, — махнул рукой Егоров. — Ты лучше скажи, чем занимаешься, что такой сильный? Алиска сказала, бегаешь и еще фехтованием балуешься?

— Не только. И не балуюсь, а постоянно тренируюсь, по пять часов в день. Бег по часу, не сбавляя скорости, потом с холодным оружием тренировки, спарринги. А иногда и ледяную речку заставляют переходить с тяжелым мешком за плечами, приходится кое-где и вплавь…

— А учиться когда? — оторопел Леша.

— С утра. Сначала зарядка, потом полчаса на умыться и в порядок себя привести, дальше завтрак и учеба. Затем перерыв на обед и тренировки до вечера, и это в спокойные дни, — принялся рассказывать Индра, стараясь не