Оля, подружка Селезневой.

— Это в первый раз. Если второй раз попался — руку отрубают.

Собравшиеся открыли рты от изумления.

— Ты, наверное, очень издалека, — пробормотал, наконец, оторопевший Егоров.

— Очень, — согласился Индра. — И мне не нравится, что здесь другие законы. Неужели блюстители не могут вас от этого беспредела защитить? Тот, кто обижает незаслуженно малого и слабого, должен быть наказан.

— Держи карман шире, ага, — засопел Скворцов. — Эти еще и добавят, мол, взрослых надо слушаться, а если вещи такие ценные, нечего их в школу с собой носить.

— Точно, надо закрыть под замок и любоваться через стекло, — скривился сокол, а затем подумал с полминуты и решил. — Нельзя оставлять все, как есть. Куда эта ваша Гадюковна кладет то, что забрала?

— Мобильники и другую мелкую технику до утилизации хранит на балконе в ведре, накрытом досками, потому что излучение от них опасно для мозга и психики, — объяснила Варя и покрутила пальцем у виска. — Больная, что с нее взять. Вон ее балкон, крайний справа на третьем этаже, торчит из-за угла.

— Понял, — Индра проследил взглядом за ее пальцем. — Сможете отвлечь на двор внимание всех, кто находится внутри здания?

— Сможем, — радостно кивнул Егоров, глаза его загорелись. — А ты что будешь делать?

— Полезу внутрь, конечно. Тут главное — быстрота и ловкость рук.

— Не получится, — засомневался Скворцов. — В школу чужих не пускают, да и кабинет Гадюковна аж на три замка закрывает…

— А зачем нам ее кабинет? — удивился сокол. — По стене залезу прямо на балкон, там кирпичи торчат, и лестница старая за углом.

— Ты с ума сошел? — ахнула молчавшая до этого Алиса. — Это пожарная лестница, она старше меня, ею давно никто не пользуется! К тому же, там ступеньки начинаются с высоты в полтора человеческих роста, до них и с разбегу не допрыгнуть.

— Посмотрим, — ухмыльнулся Индра. — Занимайтесь делом.

Он быстро ринулся за угол к пожарной лестнице. За пару метров до нее сокол оттолкнулся ногами от земли и с легкостью взвился в воздух, будто взлетел. Алиса не успела выдохнуть, как он повис на нижней ступеньке и, перебирая руками, пополз наверх, подтягивая тело. Затем выпрямился, встал на ноги и зашагал наверх.

— Нифига себе, — Егоров разинул рот. — Носится, как шпион из старых фильмов!

— Он спортсмен, — тут же вмешалась Алиса, не дожидаясь, пока ребята начнут что-то подозревать. — С детства тренируется. Бегает, фехтованием занимается, еще чем-то…

— Оно и видно, — кивнул Скворцов. — Еще, наверное, всякие восточные единоборства практикует. Вон, как плавно двигается. Главное, чтобы не поймали его, тогда выговором не отделаемся.

— Не поймают, — пробасил Егоров. — Не дадим. Леха, это, прости, в общем, для дела надо, сам понимаешь…

И толкнул Скворцова в плечо с такой силой, что тот взвился в воздух и, дрыгнув ногами, приземлился в центр огромной клумбы прямо под окнами кабинета директора.

— Сдурел, что ли?! — взвыл Скворцов, ворочаясь, как медведь, в зарослях едва начавшей цвести манжетки.

— Ибо сказано в «Главной Книге», которую Великие принесли людям, что Солнце вертится вокруг Земли! — заревел Егоров, размахивая руками. — А ты мне говоришь, что наоборот? Ты этот, как его, супостат!

Леша посмотрел на ставшего вдруг ненормальным одноклассника, и в глазах его мелькнуло понимание.

— А наука говорит, что Земля вертится вокруг Солнца, по слову великого ученого Галилея! — также громко завопил Скворцов. — За свое открытие он и пострадал безвинно! Сам ты, Гришка, супостат!

А дальше он вскочил и побежал в центр школьного двора. Егоров рванул за ним, не особо стараясь догнать, зато топая, как слон. Остальные ребята ринулись следом.

— Прекратите, вы что делаете? — закричала Варя. — Вы ведете себя недопустимо, здесь школа!

— Караул! — вопил худощавый и юркий Леша, бегая кругами по двору от пыхтящего и здоровенного Гриши Егорова. — За науку, растоптанную и униженную, мучения и побои принимаю, как великий Галилео Галилей!

В окнах школы замелькали лица учителей и учеников. Первые недоуменно взирали на происходящее, вторые хохотали в голос.

Тем временем лохматая голова Индры показалась над балконом кабинета директрисы. За пару минут он успел забраться на крышу, и теперь юрким ужом соскользнул с козырька вниз, опираясь руками и ногами на торчащие кирпичи. Секунда — и он стоял на балконе, прижимаясь спиной к стенке. Затем сел на корточки и склонил голову. Открывает ведро, поняла Алиса. Еще секунда — сокол выпрямился и поднял руку вверх, показывая зажатый в пальцах мобильник в сиреневом чехле.

— Аааааааааа! — Алиса заорала от облегчения и ужаса, и сорвалась с места, вклиниваясь в общий хаос, царящий во дворе. Великое Мироздание, только бы Гадюковна была где-нибудь на проверке школьных кабинетов или питания в столовой!

— Это что такое?! — вдруг взвизгнул пронзительный женский голос, перекрикивая происходящее. — Десятый «В», восьмой «А!» Вы как себя ведете, олухи безмозглые?!

Эмма Захаровна стояла на своем балконе и вытягивала шею из-за угла, пытаясь лучше разглядеть происходящее во дворе. Высокая и тощая, как гарпия, она смотрела на детей, презрительно щурясь, отчего ее длинный нос казался еще больше.

Индра вжался в стену на уровне чердака практически над ее головой. Как хорошо, что правая стенка здания смотрела на иву у забора! От падения с высоты почти в четыре этажа его отделял лишь выступающий карниз шириной с ладонь Алисы, на который он опирался одной ногой. Вторая висела в пустоте.

Варя Цветкова судорожно всхлипнула. За ее спиной едва дышала побледневшая Ленка Селезнева.

Гриша Егоров пришел в себя быстрее всех.

— Ой, Эмма Захаровна, здравствуйте! — радостно и громко проорал он. — А мы тут выясняем, кто прав — ученые или «Главная книга»!

— Ага, исследования ведем, — поддакнул стоящий в самой большой луже во дворе Леша Скворцов. — Мы же естественно-научный класс!

Бледное лицо Гадюковны пошло красными чахоточными пятнами.

— Я вам сейчас покажу науку! — заверещала директриса. — На уроках бы так старались, идиоты! А ну марш по домам! Устроили тут перекличку главных недоумков школы!

И вернулась в кабинет, хлопнув дверью балкона так, что зазвенел козырек на крыше.

«Крак!» — раздалось в наступившей тишине.

Вопль Алисы потонул в общем хоре. Как в замедленном кино, она увидела Индру, отталкивающегося ногой от карниза, кусок которого тут же оторвался от стены и полетел вниз. Сокол выпрямился в прыжке, вытягивая руки вперед, и ухватился за край козырька. Ноги повисли в пустоте.

— Ой, мамочки, — тихо всхлипнул кто-то рядом с Алисой. Сама она от ужаса не могла выдавить из себя ни слова.

А Индра, осторожно перебирая по козырьку руками, дополз до края здания и исчез. Через секунду тоненько задребезжала под тяжестью тела старая пожарная лестница.