ли что-то пережевывая, то ли просто дремля. Не одну Полину скрывал туман. Пока инсектоидов искали по окрестностям, один проник в самое сердце столицы.

Бешено заколотилось сердце, и Поля, испугавшись, что вот-вот от адреналина обернется медведицей — или стрекоза ее увидит и захочет подкрепиться птицей, заметалась над соседней крышей. Что делать? Лететь за подмогой? А если стрекоза в это время кого-то убьет? Или попытаться… попытаться… что? Выманить ее за собой к замку? Увести в лес?

Она спустилась чуть ниже, на трубу соседней крыши, мысленно уговаривая себя успокоиться и держась вне поля зрения чудовища. Присмотрелась, осторожно вытянув шею.

Сильно пахнуло кровью и муравьиной кислотой. Инсектоид не спал. Дымка все рассеивалась, и стало видно и красное пятно под его мордой, и туша, которую он доедал: рыжее пушистое ухо, окровавленный оскал, торчащие ребра, — кажется, это была большая лохматая собака, из тех, каких держат в частных хозяйствах. Значит, он схватил ее где-то на окраине, а сожрать приземлился сюда.

Полину затошнило, и она помотала головой, жалея бедного пса — она безумно любила собак — и принимая решение.

Она не имеет права рисковать собой. Нужно быть разумной. Тем более что она может обернуться от всплеска адреналина. Нельзя рисковать.

Если не медлить, пока тварь занята и не полетела искать новую добычу, можно успеть добраться до замка и вызвать отряд зачистки. Здесь лететь не больше минуты, а то и быстрее!

Поля сорвалась с места, мгновенно набирая скорость, но через несколько взмахов крыльями не выдержала — оглянулась. И увидела, как стрекоза, заглотив остатки пса, подползла к краю крыши, заглядывая на проезжую часть сквозь рассеивающуюся дымку, как приоткрыла крылья, загудела, явно готовясь рвануть вниз…

Только что решившая быть разумной королева метнулась обратно, так быстро, что чуть не врезалась в трубу, на которой только что сидела. С хриплым криком она мазнула крылом по огромному глазу инсектоида так, что он дернулся назад, скрежещуще взвизгнув. Зависла перед ним, взмахивая крыльями и старательно считая про себя «раз, два, три, четыре…», чтобы не оборотиться от ужаса.

«Иди сюда, смотри, какая я вкусная!» — орала она про себя, а вслух раздавалось противное, заливистое кряканье-карканье.

Раньяр, выглядевший сонным, вдруг дернулся вперед, клацнув челюстями, и Поля едва успела отлететь. Он тут же потерял к ней интерес: видимо, пернатые ему были уже знакомы и казались невкусными, поэтому он перевалился через край крыши, пополз вниз отвесно по стене дома, раскрывая крылья. Из открытых окон раздались крики ужаса, и Полина, поднырнув этажом ниже, снова кинулась на него, снова ударила крыльями по огромным глазам.

Чудовище раздраженно загудело, оторвалось от стены и наконец-то полетело на нее. Его заметили и с улицы — теперь кричали и там, истошно сигналили машины, слышались хлопки закрываемых окон в домах.

«Раз, два, три, четыре», — считала про себя Полина, так быстро работая крыльями, как никогда не работала. Солнце слепило глаза. Сердце заходилось в бешеном ритме, а сознание то и дело погружалось в полудремотное состояние — то самое, которое предшествует обороту. Но счет помогал выбираться из него.

«…Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…»

Куда, куда его вести? За город она не сможет, не вытянет. Надо туда, где есть военные. Маги. Где есть оружие, огнеметы… Нужно увести от гражданских, а бойцы справятся.

Гул сзади нарастал, раньяр кидался на нее, стараясь схватить то справа, то слева, и Поля, оглядываясь, виляла, закладывала петли, и ускорялась, ускорялась, как могла.

«…Двадцать девять, тридцать, тридцать один… только не оборот, не оборот…»

Внизу, почти не скрытые уже туманом, виднелись улицы, выложенные брусчаткой, о которую с такой высоты получится чудесная медвежья отбивная.

Раньяр щелкнул челюстями совсем рядом, зацепив перья на хвосте, и Поля, кувыркнувшись в воздухе, метнулась вперед совсем всполошенно. Солнце перестало слепить — птица нырнула в тень замка, нависающего над ней. Охрана на крыше должна была разглядеть и ее, и стрекозу.

Но у них нет нужного оружия… и даже если она сама спрячется под щит, которым скрыли крышу после ее воровской вылазки, раньяр врежется в него…и улетит за добычей полегче. И ищи его потом по кровавому следу.

«…Пятьдесят один, пятьдесят два…»

Полина, рассекая воздух, слыша близкий гул чудовища и клацанье челюстей, взлетела над крышей, четырехугольником обнимающей внутренний двор. Снова ударило в глаза солнце. Раздались выстрелы, засвистели мимо пули, застучали по броне раньяра: охранники стреляли по нему и вполне могли задеть пернатую королеву.

Над замком заорала сирена, убив все остальные звуки. Поля перелетела через погодный купол, скрывающий лесок во внутреннем дворе. Крыша кончилась, и почти оглохшая королева на бреющем полете заскользила вниз, к плацу и казармам, расположенным на скале позади замка.

Сзади все еще стреляли, на плацу гвардейцы бежали к зданиям, укрыться. Значит, увидели, успеют. Значит, никто безоружный из-за нее не погибнет.

Вдруг по плечу ударило болью, отозвавшейся во всем теле, и крыло онемело. Поля, вихляя, оглянулась — раньяр накрывал ее сверху: вот-вот догонит, — и она, ныряя, едва удерживаясь в воздухе, снижалась на плац.

Спрятаться, где же спрятаться?!! Брусья, снаряды, полоса препятствий, которую она проходила в первый день помолвочной поездки к Демьяну… Полина свалилась, больно ударившись грудью, около снаряда для качания пресса, забилась под наклонную железную доску и замерла, боясь выглядывать и подтянув к себе левое крыло. Правое почти не слушалось, и в белых перьях виднелась крохотная кровоточащая дырочка с опаленными краями.

Потемнело — и ударило сверху так, что согнулось железо. Раньяр щелкнул челюстями с одной стороны — и Поля, уже почти ничего не соображая от страха и тумана в голове, выскочила из-под доски, иначе бы попалась. Дернулась в сторону, подволакивая крыло; раньяр рванулся к ней, через смятый снаряд, и она ухитрилась взлететь-подскочить прямо перед его пастью. И почти тут же рухнула на его спину, соскользнув вперед, между крыльями к башке: чудище завертелось, пытаясь найти добычу, и Пол вцепилась клювом в какой-то выступ брони, понимая, что если она свалится, то оно точно проткнет ее своими лапами.

Надо было менять облик, но как это сделать, когда вот-вот сорвешься?

Раньяр вдруг резко развернулся — и Поля не удержалась, все-таки слетела, покатившись по каменному плацу. Рядом полыхнуло, и она в ужасе поковыляла прочь, подальше.

Подожженную верещащую тварь окружали гвардейцы с огнеметами; был там и оставшийся при части маг, который, выставив вперед ладони, запустил в стрекозу огненные Лопасти.

Вой агонизирующего раньяра усилился. Поля, оглушенная ударом и тем, что и ее могли поджечь за компанию — кто