в догонялки с инсектоидами, Поля. Говори.

— Ну… — она заторопилась, — понимаешь, войска все отведены к границам и в другие страны… а центр Бермонта и столица почти беззащитны. Уже пропустили инсектоида, а если бы их было несколько? А если десятки? А у нас не хватает патрулей, не хватает тех, кто сможет поднять тревогу, помочь жителям, помочь частям в обороне… ты меня слушаешь?

— Очень внимательно, — подтвердил муж, и она, как ни старалась, не услышала в его голосе иронии.

— Мужчины призывного возраста почти все мобилизованы. Но почему бы не начать набирать в армию женщин? Пусть пока не на фронт, но патрулировать улицы, помогать полиции, пройти курс молодого бойца и держать оружие они могут не хуже. Да, я знаю, что в Бермонте это против традиций, общественного мнения и морали, но ведь сейчас война! Если я запущу эту инициативу, если буду курировать этот проект, своим примером показывать, что все возможно, пройду с первыми курсантами курс обучения, и все это с освещением в прессе, то люди привыкнут. И параллельно откроем при университете школу целительниц, Демьян! А затем, когда кончится война, расширим ее до обучения волшебниц на все направления. Ты знаешь, что большая часть магов — женщины? А у нас в Бермонте женщины вынуждены обучаться на дому, потому что их не принимают в магические высшие заведения! Почему?

— Потому что по закону и традиции все маги военнообязаные, — ответил Демьян. — А женщины, что человеческие, что берманские, в Бермонте никогда не служили в армии. Подобные изменения традиционно проводятся через совет линдморов, Полина. И раньше бы их никогда не приняли, а при попытке короля провести их своей волей линды бы взбунтовались. Но сейчас… сейчас мы уже пережили один бунт. И теперь многие пойдут за тобой.

— Но ты ведь не против? Ты, Демьян? — спросила она с силой. Ей было безумно важно услышать его ответ.

— Нет, — задумчиво проговорил он. — Это разумно. Я за. Тем более, что я хотел занять твой ум серьезной работой, Пол. Но то, что придумала ты, лучше.

— А что хотел предложить ты? — с любопытством спросила Полина.

— Поработать в службе безопасности Бермонта, — усмехнулся он.

Она замерла с открытым ртом.

— Боги, Демьян, это… это!.. Демьян! Я всегда мечтала работать в Зеленом Крыле! С детства туда бегала! К Игорю… — она запнулась, — Ивановичу…

— Никакой полевой работы, Поля. Чистая аналитика.

— Я тебя обожаю. Демьян! — сказала она с чувством. — Боги, как я тебя обожаю!

— Стажировка. Если не пойдет — всегда можно уйти. Так что ты выбираешь?

— Все, — сказала она горячо. — Я со всем справлюсь. Боги, наконец-то что-то стоящее!

— Тебе все равно придется исполнять королевские обязанности, Пол.

— В стране не будет лучшей королевы, Демьян, — поклялась она, и он рассмеялся. И Поля, сев на стол, тоже заулыбалась широко, радостно, слушая его низкий смех.

— Я сейчас отдам все нужные распоряжения, — проговорил он. — Начальник отдела госбезопасности, генерал Ульсен, уже поставлен в известность. Он офицер старой закалки, Поля, но специфика отдела предполагает участие женщин в качестве агентов, поэтому по сравнению с другими моими соплеменниками он, можно сказать, достаточно прогрессивен.

— Спасибо, спасибо, Демьян!

— Мой секретарь отправит линдморам или тем, кто управляет линдами, пока главы кланов на войне, посыльных с законными грамотами. Это скрепленные магической печатью тексты законов о приеме женщин на службу и открытие школы целительниц. На рассмотрение законной грамоты обычно дается месяц, но в военное время я могу ставить любой срок. Поставлю три дня. Линдмор должен приложить к магической печати свой перстень, подтверждая согласие. Или отправить обратно грамоту разорванной. Это означает…

— Да уж понятно, что означает, — тревожно проворчала Поля. — А если они откажутся?

— Кто-то наверняка откажется, — спокойно подтвердил Демьян, — и если так поступят больше половины, то я просто приму закон своей властью. Сейчас они не посмеют бунтовать.

— А в чем тогда смысл этих грамот? — Полина, не слезая со стола, почти легла на него, чтобы дотянуться до кружки с остатками холодного кофе на противоположном углу. Обходить было лень.

— В уважении, Поля, — усмехнулся Демьян. — Они знают, что я могу не посчитаться с ними. И знают, что отправляя грамоты, я проявляю уважение. Что даю им возможность оказать уважение мне. И в содействии. Потому что закон мало принять, нужно обеспечить его исполнение. И обеспечивать в линдах будут линдморы. От того, насколько они вовлечены и заинтересованы в нем, будет зависеть скорость. Поэтому не все нужно делать единолично. В каких-то вещах нужно обходиться мягкой силой. Но очень редко, иначе посчитают слабостью.

— Как сложно… но ужасно интересно, — Пол глотнула кофе, поморщилась: горький. — Демьян. А я могу отправить эти грамоты своим именем?

— Можешь, — ничуть не удивился вопросу супруг. — Хочешь проверить свои силы, заноза моя?

— Хочу, Демьян. Не хочу, чтобы ты приносил мне все на блюдечке. Мне так…

— Неинтересно? — закончил он с иронией, и теперь засмеялась уже она.

— Как ты настолько меня понимаешь?

— Это довольно легко, если помнить, что ты дочь Воина, и тебе нужны сражения, — ответил его величество. — Дерзай, Полина. Тогда тебе отправлять грамоты, тебе говорить с нашими старейшинами. Но помни, что я стою за твоей спиной. Если нужна будет помощь — не сомневайся, проси. Мне в радость баловать тебя.

Поля улыбалась, но сердце вдруг кольнуло сомнением, и она покосилась на свое отражение в зеркальных панелях у дверей кабинета. Отставила чашку с кофе.

— Что такое? — строго спросил Демьян. Словно видел ее. — Полина. Отвечай.

Она тревожно подергала себя за кончик косы.

— Не хочу об этом говорить, — призналась она шепотом.

— По-ля, — рыкнул он требовательно.

— У?

— Полина.

— Ты ведь поддержал меня не из-за того, что случилось… тогда? — решилась она наконец. Голос прозвучал нервно, звонко. — Демьян, я не хочу, чтобы ты из-за чувства вины поддерживал то, что сам считаешь неправильным или вредным. Не надо. Прошу.

Она выпалила это и затаила дыхание. И Демьян помолчал несколько секунд, прежде чем ответить:

— Я бы подарил тебе всю Туру, если бы это помогло излечить твой страх и забыть тот день, Пол. Но это не решается подарками и не лечится потаканием глупостям, если они будут. Я всегда буду с тобой честен, заноза моя. Обещаю. Если ты придумаешь глупость, я так тебе и скажу. И разрушить Бермонт тоже не дам, не переживай. И если натворишь чего-то, буду строго спрашивать. Ты довольна?

— Очень, — сказала она с нежностью.

— А теперь хватит о делах, Поля. Осталось немного времени.

— Действительно, — проговорила она еще нежнее. — Самая пора тебе рассказать, как ты любишь меня.

— Действительно, — согласился