из своей горницы и почти не поднималась с лежанки. Приступы кашля разрывали ей грудь, озноб не давал покоя, она быстро худела и слабела. Надежд на полное выздоровление было так мало, что Велемог даже не разгневался на сына за то, что тот вернулся без невесты. Сейчас Велемог не видел смысла торопить сына с женитьбой. Умри княгиня – и Велемог сам, ни в ком не возбуждая обид и негодования, сможет посвататься к одной из говорлинских княжон, если не к Дароване Глиногорской, то к Отраде Вежелинской. Велемог не был злым или жестоким человеком и не желал смерти своей жене. Просто эта смерть очень бы его устроила, а привязанность его к супруге была не столь глубока, чтобы ради нее забыть о пользе для княжества. По крайней мере, самому Велемогу дело представлялось именно так.

Однажды утром, заметив, что старая ведунья Погодица вышла из княгининых горниц, Велемог послал за ней отрока. Погодица была уже очень стара; никто не знал точного числа ее лет, но пятнадцатилетняя Светлава была ей не внучкой, как считалось, а правнучкой. От старости Погодица ссохлась, сгорбилась и ростом была не выше двенадцатилетнего мальчика; ее рот провалился и и выглядел тонкой щелкой, а скулы, обтянутые коричневой с багровыми прожилками кожей, сильно выступали под полузакрытыми, плохо видящими глазами. Маленькие дети пугались вида Погодицы, думая, что явилась сама Морена. Но, в противоположность устрашающей внешности, старая ведунья была добра и не утратила еще ясности рассудка.

– Что там? – коротко спросил князь, кивнув старухе на скамью.

Он сам не знал, какие вести его больше порадуют: улучшение здоровья княгини или ухудшение. Разумом он знал, в чем его польза, но совесть не позволяла желать смерти жене, и оттого мысли о ней смущали Велемога. Однако знать правду было необходимо, чтобы не промедлить и не упустить случая.

Погодица уселась, пристроила свою можжевеловую клюку с птичьей головой так, чтобы могла опираться на нее и сидя, потом вздохнула.

– Если ты хочешь уберечь свою жену от Морены, княже, тебе нужно искать других бойцов, – проговорила она наконец.

Князь хмурился, плохо разбирая ее невнятную речь, но звать никого не хотел.

– Зелия у тебя кончились? – с неудовольствием спросил он.

Ему и раньше казалось, что в горницах княгини толчется слишком много старух, женщин и девок. А тут еще нужно новых!

– Моей силы недостаточно, – ответила старуха, не замечая его недовольства. – Слишком сильный недуг в княгиню вцепился. Но твой сын еще не стал сиротой. В Макошином святилище на Пряже есть мудрые женщины, которые могут помочь ей.

– На Пряже! – с негодованием воскликнул Велемог, не терпевший упоминаний ни о чем, что имело отношение к Держимиру. – Это же в земле дрёмичей! Неужели ты думаешь, что я стану о чем-то просить этого упыря!

– Тебе надо просить не его, а богиню! – строго ответила Погодица.

Ее тяжелые морщинистые веки приподнялись, Велемог поймал тусклый, тяжелый и осуждающий взгляд. На миг ему стало так не по себе, как будто на него смотрела сама Морена.

– Святилище – дом богини, никто из смертных не владеет им. Даже Дарована Глиногорская живет в святилище на Пряже и не боится Держимира. А ведь он тоже хотел взять ее в жены!

– Что ты сказала? – Князь не сразу понял слова ведуньи, но потом без промедления перебил ее. – Дарована на Пряже? Откуда ты знаешь?

– У меня сейчас живет женщина, которая вернулась из святилища всего четыре дня назад. И она видела там Даровану.

– Отец Небесного Огня!

Не обращая больше внимания на старуху и даже позабыв о болезни жены, Велемог вскочил со скамьи и принялся ходить взад-вперед по горнице. Эта была новость! Он привык к мысли, что после смерти Жизнеславы ему придется снаряжать посольство – заново сватать Даровану, теперь уже будучи свободным волей богов. Но она не дома! Она в святилище Макоши, да еще и в земле Держимира! Это многое меняло, хотя князь еще не взял в толк, что же именно.

– Позвать ко мне Кременя! – ударом ноги распахнув дверь, закричал Велемог в верхние сени. – Живо!

Кремень явился быстро, довольный, что понадобился князю, и отчасти с опаской. После бесславного – без невесты – возвращения из похода к смолятичским рубежам между князем и его верным воеводой появился холодок, и Кремень уже не надеялся вернуть когда-нибудь прежний почет. По крайней мере, при этом князе. Но Велемог был крепок здоровьем, силен духом и явно собирался пережить даже собственного сына.

– Дарована в Макошином-на-Пряже! – воскликнул Велемог, увидев входящего воеводу и даже не тратя времени на приветствия.

– А где Держимир? – сразу спросил Кремень. – Это он ее туда…

Велемог невольно оглянулся к тому месту, где только что сидела Погодица, словно намеревался и это спросить у нее. Но старухи уже не было.

– Нет, она сама… – начал Велемог, потом вспомнил речь Погодицы и уверенно закончил: – Да, сама! Старуха сказала, что Дарована в его земле, а его не боится, потому что богиня ее защищает… Ладно, это не суть!

Будучи мужчиной и потомком самого Сварога, Велемог не питал особого почтения к Великой Матери. Могущественному князю слишком легко вообразить, что в его руках и собственная судьба, и право распоряжаться судьбами других.

Его вечный противник Держимир Прямичевский еще недавно тоже думал так.

– А Держимир, как видно, в полюдье! – сам себе ответил Кремень. – Едва ли он уже домой воротился, у него полюдье длинное, да полпути – мимо рарогов. Там у него межи беспокойные, он ходит медленно. Верно, где-нибудь к Краене сейчас через леса подбирается.

– К Краене! – повторил Велемог, силясь представить себе рисунок дрёмических рек. – Ведь Пряжа как раз в Краену впадает?

– Точно так! – подтвердил Кремень, еще не сообразив, к каким последствиям приведут все эти рассуждения.

– Он прямо возле нее пройдет… – размышлял вслух Велемог. – И если…

Кремень выжидательно смотрел на князя, а тот замолчал, ловя обрывки мыслей. Если Дарована не дома, а в святилище на чужой земле, то охраняет ее не целое войско – так, десятка три-четыре. Если она исчезнет оттуда… На кого подумает Скородум? На Держимира, больше не на кого. А потом, если она будет здесь… А Жизнеслава до тех пор умрет… Даже если и нет, то Светловой под рукой… Главное – чтобы Дарована оказалась здесь, в Славене, а дальше пойдет легче…

Но Держимир! Он сам где-то поблизости со всей дружиной полюдья!

– Едва ли у него очень много войска! – подал голос Кремень, так точно угадав мысли своего князя, что Велемог перевел на него изумленный взгляд. – Сотни две, ну три. Неужели мы больше не соберем? А если напасть на него на Краене, от Прямичева вдали, то разобьем, как горшок глиняный. И становища его краенские – хороший кусок. Сколько