дал тебе Джексон?

– Да, те самые.

– Кто-нибудь присутствовал при том, как он давал тебе деньги?

– В соседней комнате сидела та девушка, старшая дочка Чарли Бранда. Дверь была закрыта, но он позвал девушку и отдал ей мою расписку.

– А она могла слышать твой разговор с Джексоном? – вмешался в разговор Билл Таттл.

– Не думаю. Ведь дверь была закрыта. К тому же дочка Бранда все время стучала на печатной машинке.

– Печатной?

– На пишущей машинке. – Бейкер поспешно перехватил инициативу. – А теперь, Харли, вернемся к той бумажке. Записка была на одном листке? – (Старатель не ответил.) – Ну так как? – (Нет ответа.) – Что на тебя нашло?

– Ничего особенного. – Харли посмотрел на Таттла и перевел взгляд на окружного прокурора. – Видите ли, может, я и не слишком молод, но силы у меня еще будь здоров, да и глаза все такие же зоркие. Вы не ответили на мой вопрос насчет того, нет ли у вас человека, который сможет меня финансировать, и не хотите ли вы сами войти в долю.

– Я не занимаюсь финансированием старателей. Но какое отношение это имеет к записке? – Харли в ответ лишь молча прищурился, чем вконец разъярил Бейкера. – Ты что, пытаешься шантажом выманить у меня обещание позаботиться о твоем финансировании?

– Нет, сэр. Я ничего не пытаюсь у вас выманить. Но ведь за спрос денег не берут. До меня вдруг дошло, что Джексона убили сразу после того, как я отдал ему ту бумажку. Возможно, тут есть какая-никакая зацепка. Возможно, информация о той бумажке поможет вам найти убийцу Джексона. Возможно, вы так обрадуетесь, что согласитесь немного рискнуть… да и риска-то никакого особого нет, потому что я знаю Чифордские горы как свои пять пальцев и мне хорошо известна одна впадина…

– Довольно! – Бейкер даже наклонился вперед для пущего эффекта. – Послушай меня! Ты скрыл улику, взятую с места преступления. Как насчет того, чтобы я сдал тебя с рук на руки твоему другу Чемберсу, позволив ему поработать с тобой? Что до финансирования тебя как старателя, это, извини, твои трудности. Пока ты будешь находиться в Коди, округ позаботится о том, чтобы ты не умер с голоду. Я не собираюсь сажать тебя за решетку. По крайней мере, сейчас. Все зависит от тебя. Я хочу знать все о той записке.

– За решеткой я долго не протяну. Мне там нечем дышать.

– Тогда сделай так, чтобы этого не случилось. Записка была на одном листке бумаги?

– Листок размером с мою ладонь, сложенный вдвое. Примерно три квадратных дюйма.

– А какого цвета?

– Белого.

– Записка была написана чернилами или карандашом?

– Черными чернилами.

– А что там было написано?

– Не знаю.

– Неужели ты два года хранил записку и не удосужился ее прочитать?

– Я, конечно, на нее смотрел, но не читал, так как не умею читать.

Бейкер вытаращил на него глаза:

– Харли, ты врешь!

– Нет, не вру. Да с какой стати мне врать, коли вы грозитесь посадить меня за решетку, если я вас буду обманывать? Я умею читать лишь то, что напечатано, а написанное от руки – нет.

Бейкер повернулся к шерифу:

– Ну что скажешь, Билл? Ты этому веришь?

– А кто его знает…

– Спустись к себе в кабинет, позвони Кларе Бранд и поинтересуйся визитом Харли в контору Джексона во вторник утром. Выясни все подробности. Слышала ли она, о чем Джексон разговаривал с Харли. Узнай о тех трехстах долларах и были ли они занесены по соответствующей статье в гроссбух. Спроси, что ей известно насчет того, умеет ли Харли читать и писать, а также видела ли она некую бумагу, которую Харли отдал Джексону… Нет, погоди минутку! Это не телефонный разговор. Просто спроси ее… Дай-ка подумать… Миссис Коулс будет у меня в девять. Тогда пусть мисс Бранд подъедет для беседы в десять вечера. По дороге попроси кого-нибудь из наших ребят найти Куинби Пеллетта и доставить его сюда в восемь… Эй! Попроси Рэя, если он еще там, принести мне пару гамбургеров и кофейник с кофе.

Шериф Таттл, тяжело ступая, вышел из кабинета. Бейкер откинулся на спинку кресла и уставился на Харли:

– Значит, ты не умеешь читать, а?

– То, что написано от руки.

– Ну а писать ты умеешь?

– Только печатными буквами. Письму меня никто не учил.

– А свое имя написать можешь?

– Если нужно, могу расписаться. Хотя сомневаюсь, что это можно назвать умением писать. Один человек меня как-то научил.

– Харли, если ты врешь, я это непременно выясню. Но сейчас мне от этого ничуть не легче.

– Сомневаюсь, что вам от этого когда-нибудь вообще станет легче.

Бейкер, нахмурившись, задумчиво потер нижнюю губу и через какое-то время продолжил:

– А как выглядел тот листок? Он был исписан с обеих сторон?

– Нет, только с одной. Да и самих-то слов было совсем немного. Всего пять или шесть.

– Проклятье! О чем там говорилось? – (Харли помотал головой.) – А какой была начальная буква?

– Я не различаю начальные буквы. Ну, если бы я постарался, может, и сумел бы разобрать одну или две, но так как все равно не мог ничего прочитать, то даже не стал зазря голову ломать. А вот касательно того, как выглядела та записка, могу смело сказать: ее писал не Чарли Бранд. Я видел, как он писал для меня расписки, которые я должен был потом подписать. Нет, почерк был точно не его. У Чарли буквы вроде как подпрыгивающие, угловатые такие, типа вверх-вниз, а на том листке они были похожи…

– Похожи на что?

– Ну, я бы сказал, они были большими, круглыми, жирными. Будто чернила ни черта не стоят! Я однажды подписался ручкой Чарли, и буковки у меня вышли такими тоненькими.

– Так ты говоришь, что нашел записку под телом?

– Ага, на полу, прямо под ним, – кивнул Харли. – Когда я перевернул его, она была там. Я обычно храню мелкие вещи, которые боюсь потерять, под стелькой башмака. Ну вот, я и засунул туда же записку. Потом вытащил тело Чарли наружу, привязал к его лошади, она паслась рядом, и погнал лошадь в Шугарбоул. Кен Чемберс начал вопить сразу, как увидел труп… Это я так, для примера… Он с ходу спросил меня: разве я не знаю, что мертвое тело нельзя трогать? На что я ответил: конечно, мне нужно было приехать в Шугарбоул одному, ну а мертвеца оставить в хижине на радость койотам и крысам, но только тогда у него был бы еще тот видок. Я и оглянуться не успел…

– Хорошо, об этом потом. А где