— Понятно, — сказала девушка, и по ее лицу Туманов понял, что она окончательно утратила к нему всякий интерес.

— А разве это плохо? — спросил он, — Разве плохо быть «обычным» человеком? Просто жить, просто работать, просто растить детей, любить ту, которая рядом с тобой всю жизнь? Таких людей куда больше, чем всяких там богачей и знаменитостей. И смею заверить — они куда лучше… Они могут позволить себе такую роскошь, как просто жить и радоваться жизни, не платя за свое благополучие очень страшную цену…

— Дело в том, что те, кто чего-то достиг в жизни, уже не могут быть неинтересными людьми. Они чего- то стоят сами по себе. Женщины любят сильных и мужественных, любят победителей. Есть такая поговорка: «Когда человек начинает войну с самим собой, он чего-то да стоит». А ведь пересилить лень, преодолеть преграды, собраться для того, чтобы победить судьбу — это и есть победа над собой.

— Я знаю другую поговорку: «Здоровье, мужество, власть — все это великие блага, но они бесполезны, если в твоей жизни отсутствует любовь». Вверх двигаться легче, чем вперед, вот в чем беда… Вы говорите о личных качествах человека, но «сила в жизни» и «сила в любви» — две большие разницы. Они редко совместимы и в большинстве своем взаимоисключаемы. Самое сложное в этом мире — заслужить настоящее счастье, а не мнимое благополучие. Его-то добиться можно. С трудом, с потом и кровью, но можно. А счастье утекает, как вода меж пальцев, все время оказывается за спиной… И кто-то становится богатым, а кто-то — счастливым. Видимо, любовником надо родиться, как рождаются поэтом или музыкантом… Или найти ту, которая сделана именно из твоего ребра. Чтоб это «ребро» не раздирало грудь острыми краями. Но такой случай выпадает раз в сто лет по сумасшедшей лотерее.

— Вы так говорите, потому что никогда не были на их месте, — уверенно сказала она. — Понятие «счастье» — субъективно. Вам хочется любить для того, чтоб быть счастливым, а кому-то достаточно для счастья благополучия.

— Нет, — вздохнул Андрей. — Не достаточно. Счастье на один день — это не счастье, а радость… А потом наступает «завтра», и этого оказывается мало… Или это оказывается совсем не то, что ожидал. Многие думают, что с радостью поменялись бы местами с богатеями и «звездами» всех величин… Но, почему-то, никто не хочет меняться еще и дорогами к этим «сладким местам»…

Неожиданно пронзительно запищал радиотелефон в его кармане. Туманов вынул трубку и поднес к уху:

— Слушаю… Да, Саша, берем всю партию, как и предполагали. Ты проверил все микросхемы? Закажи еще сто двадцать индивидуальных микросхем. И закажи им разработку микросхем для блока питания. Помнишь, у нас были проблемы?.. Что ты плачешься?! Твой холдинг дает оборот почти сто двадцать миллионов долларов в год, а ты ноешь о стоимости ста двадцати микросхем… Саша, если тебя не устраивает покупать, тогда осваивай технологию и начинай выпускать их сам. Разумеется, если это будет оправдано… Что еще?.. Так… Так… Нет, это как раз может быть очень серьезно. Эта «шумиха» может быть началом компании против нас. Насчет «предоставления документов» они блефуют — у них не может быть никаких бумаг, но рты им закрыть надо. Подготовьте проекты «антирекламы» и пошлите ребят посообразительней к их заказчикам. Пусть крутят, вертят и обещают, что Хотят, но мы должны перехватить их заказы… Дай задание службе безопасности… Нет, это лучше мне сделать самому… Жди, я выезжаю. Буду в офисе через двадцать минут.

Он сложил телефон, убрал его в карман и повернулся к изумленной девушке:

— Извини, у меня совсем не осталось времени. Я бы с удовольствием поболтал с тобой на эту тему еще, но дела требуют моего присутствия… Но если ты когда-нибудь захочешь позвонить и продолжить наш спор… Вот моя визитная карточка. На всякий случай. До встречи.

Когда он ушел, девушка посмотрела на украшенную замысловатой вязью карточку и посреди гербов, фирменных знаков и лилий прочла тисненые золотом слова: «Туманов Андрей Дмитриевич. Предприниматель. И только».

— Я все подготовил, — сообщил Боковицкий, входя в кабинет Туманова, и положил на стол тугую кожаную папку.

— Запатентовали? — уточнил Андрей.

— В России — да, но дело в том, что необходимо еще получить патент в тех странах, где мы собираемся это продавать. Я взял на себя смелость получить патент в Японии и «Европейский патент». По идее, еще нужно запатентовать в Эмиратах, но я хотел сперва согласовать это с тобой.

— Саша, — покачал головой Андрей. — Ты не «взял на себя смелость», а обязан был это сделать, раз уж являешься директором холдинговой компании. Если ты ошибешься — не обессудь, — три шкуры спущу, но если ты выиграешь — поднимешь только свое благосостояние. Я в технике смыслю ровно столько, сколько вижу. Выключатель поворачиваешь — лампочка зажигается. А почему самолет крыльями не машет, когда летит — я до сих пор понять не могу… Я могу почувствовать нужный момент в бизнесе, когда следует что-то продавать, а когда — покупать. Я могу сообразить, что приносит деньги сегодня, а что завтра станет бесплатным. Я — организатор. И это — мое единственное качество в бизнесе… Если не считать интуиции. Я просто руковожу очень талантливыми людьми и пытаюсь их организовать в одну слаженную систему. Но в тонкостях я не разбираюсь. Для этого есть специалисты. В компьютерах и технике этот специалист — ты. Ты сказал мне, что на разработку этой программы потребуется столько-то денег и столько-то времени, а получить с этого можно столько-то. Я подумал, нашел, что это выгодно, и дал тебе эти деньги. Теперь я хочу получить прибыль. Тонкости меня не интересуют.

Боковицкий обиженно пожал плечами и сел в кресло напротив.

— Как ты до сих пор не разорился — ума не приложу, — признался он. — Мало того, ты каким-то чудом умудряешься еще и богатеть… Наверное, просто везет…

— Нет. Просто, как я тебе уже говорил, я имею дело с умными и влюбленными в свою работу людьми, — улыбнулся Туманов. — Мягко говоря: я чиновник среди вас. Бегаю, что-то достаю, согласовываю, договариваюсь, разделяю блага и наказания… Но мы заговорились, — спохватился он. — У нас остается совсем немного времени. «Подготовительную» работу я с ними уже провел, детали обсуждать будешь сам, но в принципе они согласны это купить, если это — то, что им нужно. Объяснять и показывать работу этой программы будешь сам. А то они начали задавать мне какие-то совершенно идиотские вопросы на «техническом» языке, и я счел за благо улизнуть оттуда под первым же благовидным предлогом.

— Андрей Дмитриевич, — раздался голос секретарши в динамике селектора связи, — к вам пришли какие-то ребята по поводу недавно открывшейся сети магазинов. Ругаются с охраной. Говорят, что от Боброва, и требуют встречи с вами.

— Требуют? — усмехнулся Туманов. — Тогда зови.

Парой минут спустя в кабинет вошли два здоровенных амбала в одинаковых кожаных куртках и с одинаковым выражением на лице, делающим их похожими на близнецов, переболевших менингитом.

— Вы — шеф? — баском поинтересовался один из них, тыкая пальцем в сторону Туманова. — Извините, что врываемся без предупреждения, начальник… Но нам бы поговорить… Наедине.