— Да-а... ежели только голову не расшибить раньше. Таквозьмешься посторожить? Ночью?

— Я ты сам почему не рискнешь?

— Да подрастерял я отвагу, — признался мужик. — Когда вмолодости ходил в поход, удаль через край хлестала. А потом сил поменело,осторожности прибавилось. Да и кости с каждым годом срастаются хуже. К тому жедело с кражей нечисто. Не иначе как бесы прилетают! А я с бесами как-то дратьсяне умею.

В доме Мрак сел за стол, мужик сам достал ухватом из печигоршок. По комнате пошел ароматный дух гречневой каши с мясом. Похоже, мужикстал бобылем, но с хозяйством худо-бедно справлялся.

— Квас будешь, — спросил мужик, не поворачиваясь, — илимедовуху?

— И пиво, — согласился Мрак благодушно. — Я человек негордый.

— А что ест твоя животная?

— В дороге разве перебирают?

— И то верно. Признаюсь, если бы не твоя жаба, я бытебядальше порога не пустил бы.

— А что, она тебе родственница?

— Да нет, ты вроде бы как родственник... Ну, я с яблоней, тыс жабой. Оба малость сдвинутые, из-за угла ударенные.

Когда за окном начало смеркаться, Мрак отодвинул ковшик,грузно поднялся. В животе булькало, в голове была обманчивая легкость.

Дверь скрипнула, он ступил на крыльцо. На потемневшем небемертво светила луна, показались две первые звездочки, самые яркие. На западекраснела широкая полоса, завтра день должен быть ясный.

— Доброй ночи, — пожелал он хозяину. — А здесь в самом делестрашновато...

— Я ж говорил, — донесся с печи плаксивый голос. —Отказываешься?

— Да нет, — ответил Мрак стойко, — я видывал комаров ипокрупнее. К тому же моя Хрюндя им тут такое побоище устроит!

Под яблоней для верности укрылся шкурой, но волна блаженноготепла прошла по всему телу, голова сама упала на грудь. Очнулся от толчка:Хрюнде надоело жрать комаров сидя, теперь скакала, топталась, попадалахолодными лапами то в уши, то вовсе в ноздри. На околице брехали собаки,мукнула спросонья корова. Протяжно завыл одинокий волк, тоскливо и безнадежно.Мрак едва сдержался, чтобы не завыть в ответ.

В полночь что-то мелькнуло в небе, на миг закрыло луну.Сквозь просветы среди веток разглядеть почти ничего толком не удавалось. Толькои углядел как пролетела голая девка на метле верхом, волосы распущены, спинагордо выпрямлена. Отводит душу, бедолага в ночном полете. Днем покорноприслуживает мужу, а то и оплеухи терпит, глазки опускает, а сейчас это не оналетит, ее душа несется навстречу ветру.

Ветки чуть шелестнули, Мрак насторожился, началприподниматься. Но зашелестели и в соседнем саду, и он понял, что пролетелзаблудившийся, явно загулявший ночной ветерок.

Когда шелестнуло снова, он даже не поднялся, ветерок могбыть не один. А когда услышал сочный хруст, понял запоздало, что ветерок был всамом деле не один, и вовсю жрет яблоки.

Злой на себя, поднялся как можно тише. Что-то топталось наверхней ветке, потом опустилось ниже. Мрак увидел как мелькнул свет, будтосреди веток горел слабый светильник. Он присел, чувствуя как мышцы сократилисьв тугой ком, готовые метнуть его вверх... Задержав дыхание, с силой оттолкнулсяот земли. Ломая мелкие веточки, взвился в прыжке. Пальцы коснулись холодного ичешуйчатого как у ящерицы, и Мрак понял, что прыжок удался, несмотря на выпитоепиво, медовуху и квас.

Он ухватил зверя за лапы. Тот заорал истошным голосом, ноМрак уже повлек его вниз. Ему казалось, что он тащит пылающий факел. Этооказалась крупная птица, яркая, светящаяся изнутри. Она била Мрака крыльями ипыталась клюнуть в лицо. Держа одной рукой за лапу, чешуйчатую как у курицы,Мрак другой перехватил за шею, сдавил.

Птица затрепыхалась, глаза вспучились. В лунном свете перьягорели как пылающие уголья. Глаза блестели оранжевым.

— Жар-птица, — прошептал Мрак. — Так это ж я одним камнемдвух собак? Или, скорее, ворон...

Птица каркнула придушено, пыталась клюнуть. Мрак подгребногой мешок, перехватил крылатую ворюгу поудобнее, сунул в мешок. Она орала итрепыхалась, наконец мешковина треснула. В дырочку показался кончик клюва.

— Не шали, — предупредил Мрак.

Он стукнул по тому месту, где должна была быть голова. Клювисчез. Птица надолго затихла. А когда завозилась снова, Мрак легонько опустилкулак на шевелящийся ком. Птаха, похоже, наконец поняла, что от нее требуется,вздохнула и замерла.

Хозяин вышел на крыльцо после третьего вопля петуха. Рассветуже теснил тьму, а на востоке край неба розовел. Гость его сидел, привалившисьспиной к дереву. Голова его была опущена на грудь. Хозяин понял, что гостьмертв, нечистая сила взяла верх.

Он начал спускаться по ступенькам, одна скрипнула. Мертвецмгновенно оказался на ногах, в обеих руках блеснули ножи. Хозяин замер, онникогда не думал, что проснуться можно так быстро.

— А, — сказал Мрак, — это ты... А мне всякая погань снилась.

— Кто...

— Кто снился? Да ты и снился. А тебе как спалось?

Хозяин, не отвечая, смотрел на дерево. На одной из верхнихветок розовые яблоки горели как будто внутри полыхали красные угли.Просвечивали темные зерна, а сок внутри яблок двигался ленивыми мутнымиструйками.

— Вора не было? — выдохнул он. — Как повезло! Это первыеяблоки в этом году, что дозрели.

— Повезло, — согласился Мрак. — Еще как. С тебя яблоки.Много не надо. Так, парочку.

Он поднял мешок, там что-то слабо трепыхнулось. Хозяинкивнул:

— Ты не кур у меня, случаем, ночью крал?

— Ты ж видишь, руки не трясутся, — возразил Мрак, — значит,не у тебя. Да и кура эта летательная. Я ее поймал, когда твои яблоки жрала. Вонна земле одно, видишь? Хотела в клюве унести.

Хозяин застыл. Мрак небрежно вытащил из мешка добычу. Птицатяжело дышала, перья взмокли, прилипли. Но даже Мрак задержал дыхание: присвете дня птица блистала как все цвета радуги, но и сейчас видно как светитсяизнутри. А перья горят жаром каждое отдельно. Правда, ноги кривые и уродливые,но перья, перья...

— Боги! — ахнул хозяин.

— Таких не видел?

Хозяин вытер мокрый лоб:

— Не понимаю! Неужто так далеко прилетела?

— А здесь не водятся?

Хозяин посмотрел на сумасшедшего:

— Сдурел? Всех воробьев знаем наперечет.

— Гм, — сказал Мрак задумчиво. Поглядел на пойманную птаху.— Крылья не больно сильны. Маховые перья слабоваты, тяговая жила жидка...Скорее всего, нашелся кто-то вроде тебя. Так что может мудрых разумом Платоновкуявская земля рождать!.. Только здесь мудрых разумом в дураки записывают. Тыяблоню посадил, чтобы сапоги не топтать на дальних дорогах, а он жар-птицупривез и теперь вместе с курами да гусями разводит. Только крылья забыл,дурень, подрезать.