бетонным плитам, лежащим на склоне дамбы, но они покрыты снегом, и очень скользкие. Пытается упираться в них своей палкой, с долотом на конце, но палка не держится и соскакивает. Никакой другой опоры нет, если сорвется, а он обязательно сорвется вниз, то сразу вылетит на лед, и если он тонкий, то сразу окажется в воде. Такая перспектива Мишу не устраивает, и он идет на правый край дамбы. Здесь, возле крайней плиты, имеется бетонный фундамент прямоугольной формы, уходящий своим основанием в озеро, на котором раньше стояла металлическая вышка. Держась за этот фундамент, Миша потихоньку и спускается по крайней плите на лед. Возле самой плиты лед держит, и на нем можно стоять, а когда Миша пытается сделать буквально полшага дальше, он уже трещит. Миша пробует крепость льда своей палкой, он пробивается с первого удара. Туда не пройти. Миша потихоньку пробирается вдоль плит. Буквально в двадцати сантиметрах от него лед уже не держит. Медленно-медленно Миша пробирается вперед, рискуя провалиться в любой момент, так как лед под ним периодически трещит. Наконец-то он доходит до брошенных на лед веток, и переходит на одну из них. Здесь он немного отдыхает и закуривает. Потом, не отрывая ног ото льда, и простукивая лед перед собой палкой, медленно движется к левому краю промоины. Пока он стоит на чистом льду, все нормально, но, как только пытается зайти туда, где лежит снег, сразу раздается треск. Миша проверяет крепость льда в этом месте. Там, где лежит снег, лед пробивается с первого удара. Миша не рискует дальше идти, пробивает лунку там, где стоит, и пробует ловить рыбу. С первой же проводки вытаскивает маленького окунька.

— Заходите, — говорит он нам, — только близко ко мне не подходите.

Я прикидываю, где я смогу там сесть, чтобы к нему близко не подходить. Получается, что только с правой стороны чистого льда, ширина которого не больше двух метров. Но еще неизвестно, какой там лед. И я решаю сначала самому проверить заход на левой стороне дамбы, где Боря перед этим не смог зайти. Проверка показывает, что Боря был прав, там действительно невозможно зайти. И я возвращаюсь обратно. По проложенному Мишей пути тихонько пробираюсь к проталине.

— Пока эти пятьдесят метров пройдешь, вся спина мокрой будет, — комментирует мое передвижение, стоя на дамбе, Боря.

— Заходи на ветку, — говорит мне Миша, — и по ней переходи на правую сторону проталины.

Я так и делаю. Прохожу сколько возможно по толстой части ветки, а дальше только очень тонкие веточки, которые меня никак не спасут. Своей палкой, с таким же долотом на конце, как и у Миши, пробую крепость льда между этими ветками. Лед там пробивается с первого удара, дальше идти нельзя. Возвращаюсь по ветке обратно. Видя, что мне больше идти некуда, Миша переходит дальше вдоль проталины, а я прохожу на его место. Пробиваю лунку на льду, который находится под снегом, но так, чтобы мой ящик еще оставался на чистом льду. Проверяю толщину льда возле лунки, примерно два с половиной сантиметра получается. Пробую ловить, но поклевок нет. Нет поклевок и у Миши. Он перемещается еще дальше, а я вслед за ним. Но и здесь поклевок нет. Миша уже проверил пять или шесть лунок, но поклевок больше нигде нет. В это время заходит на лед и Боря. Он пешней простукивает лед, пытаясь найти еще одно место для захода, но лед везде пробивается с одного удара. Кроме как к нам, ему больше идти некуда, а здесь он может сесть только на те места, которые мы уже проверили, и где поклевок не было. Постояв немного в раздумье, Боря решает идти домой.

На очередной лунке у Миши произошла поклевка, вытащил окунька, примерно с ладошку. Потом с этой лунки вытащил еще одного, такого же. А у меня поклевок не было, видимо на безмотылку, то есть на голый крючок, рыба клевать не хотела. Я нацепил на крючок опарыша, и снова проверил все лунки, но поклевок все равно не было, пришлось его снимать и продолжать дальше пытаться поймать рыбу на безмотылку, так для меня привычней.

Наконец-то и я увидел поклевку. Это был окунек, размером с мизинец, и я сразу его отпустил. А Миша, из той же лунки, вытащил еще и небольшую плотвичку. У Миши уже было три, хоть и небольшие рыбки, а меня ни одной, не считая отпущенного окунька.

— Миша, — сказал я, — наверно сегодня я буду у тебя в качестве замполита, буду обеспечивать тебе моральную поддержку.

— Да еще найдешь свою лунку, — успокоил он меня, — и у тебя клюнет.

А Боря домой не ушел. Он обошел протоку, и вышел на другой берег Долгого. Там мы его и увидели через некоторое время. Там, наверно, лед был потолще, и Боре удалось на него зайти. Но ловил он не долго. Когда мы в очередной раз посмотрели с его сторону, его там уже не было.

Миша сменил еще две лунки, но больше и у него не клевало. Тогда он взял свою палку, и постучал ею возле своей лунки. И сразу же у него клюнул небольшой окунек.

— Ты понял, что я сделал? — спросил он меня. — Я постучал возле лунки, и сразу получил поклевку.

Постучал возле своей лунки и я, но поклевок не было. Я постучал еще раз, теперь клюнуло и у меня. Такая слабенькая, еле заметная поклевка. Я подсек, начал поднимать леску вверх. Внизу было что-то тяжелое. Это мог быть только подлещик, других больших рыб, кроме щук, в Долгом нет. Я подтащил рыбу к лунке. Она не дергалась, и не пыталась убежать, но поднималась тяжело. Вот ее губы уже показались в лунке, а через прозрачный лед было видно и ее тело. Оно было сантиметров сорок длиной, а голова не пролазила в лунку, так как лунки мы делали очень узкие, не больше четырех сантиметров в диаметре, чтобы не нарушать прочность и без того тонкого льда. Голова рыбы была похожа на голову голавля, но голавли в озере не водились. Может весной с паводком зашел?

— Миша, и как мне его вытащить? — спросил я.

— Ого! — сказал Миша, подойдя немного ближе.

— Придется раздалбливать лунку, только нужно рыбу сначала багорчиком поддеть, а то уйдет, пока раздалбливать будем, — вслух планирую я предстоящие действия.

— Подай мне багорчик, — попросил я Мишу.

— А у меня нет багорчика, — огорченно сказал Миша.

— У меня есть, — успокоил я его, — я уже не один раз попадал в