везет. Беды сыплются на нее как из рога изобилия, как будто в этом роге для Кати больше ничего и нет. Но Кате повезло. В удаленной опухоли раковых клеток не обнаружили.

Катя успешно закончила академию и устроилась на работу в один из московских банков. В банке ее ценили за добросовестность и упорство, и она быстро продвигалась по карьерной лестнице. Через некоторое время Катя стала менеджером, и ей поручали работу с самыми сложными клиентами, от которых даже более опытные менеджеры отказывались. Работать, правда, Кате было очень тяжело, так как жила она вместе со своей Бусей в Протвино, а работала в Москве, куда нужно было ездить на электричке. Но на электричке — это от Серпухова, а до Серпухова еще нужно на автобусе доехать. Поэтому каждый день, кроме редких выходных, Кате приходилась вставать в четыре часа утра, и бежать на первый автобус, чтобы к девяти часам утра быть на работе. И домой после работы она возвращалась не раньше одиннадцати часов вечера. Кормила свою Бусю, ужинала сама, и ложилась спать, чтобы в четыре часа утра опять проснуться и бежать на работу. Ни на что другое времени не хватало, даже телевизор смотрела только во время ужина. В общем не жизнь а каторга, но Кате, и такая жизнь нравилась, ведь другой жизни она и не знала. В редкие выходные она еще умудрялась испечь пирог, как учила ее бабушка, а перед пасхой обязательно пекла куличи, тоже по бабушкиному рецепту. Женщины на работе ей откровенно завидовали, мужчины, при виде ее, останавливались, и провожали долгим взглядом, а Катя жила своей напряженной жизнью, не обращая внимания ни на тех, ни на других. Не до этого ей было, крутилась в этой жизни, как белка в колесе. Были у нее только две подруги: школьная подруга Надя, и на работе лучшая подруга Даша, да еще любимая кошка Буся.

Только в двадцать пять лет у Кати появился и друг, Саша, за которого через год она и вышла замуж. Саша был, под стать ей, высоким молодым человеком, но далеко не красавцем. Несмотря на молодой возраст, его голову украшала большая лысина, было даже странно, что имея множество красивых поклонников, в мужья Катя выбрала именно его. Несмотря на свою занятость, подготовкой свадьбы и оформлением зала в ресторане занималась сама Катя. Зал был оформлен с розово-кофейных тонах, и каждая мелочь здесь была продумана со свойственной для Кати тонкостью и тщательностью. Катя пригласила на свадьбу и нас с женой. Гостей на свадьбе было много, но со стороны Кати, не очень много: тетя Лена со своим сыном Антоном, бывший ее муж, и крестный Кати — Жора, тетя Наташа, которая к этому времени уже развелась со своим мужем, и жила в Серпухове, мы с женой, да ее две подруги — Надя и Даша. Было видно, что Катя по-настоящему счастлива, и мы все радовались за нее. Радовались, что, наконец-то, черные полосы в ее жизни закончились, и у Кати будет нормальная, счастливая семейная жизнь. Желали молодим много лет счастливой семейной жизни, и много деток.

Но злой рок продолжал преследовать Катю. Через два года у Кати обнаружили метастаз в верхней части легкого. Часть легкого, пораженную метастазом, удалили, но источник, который его выбросил, установить не удалось. А еще через год, Катя с Сашей развелись. О причине развода они никому ничего не говорили. Известно только было, что расстались друзьями, и периодически продолжают видеться. В очередной раз, Катя собрала нас на свой тридцатилетний юбилей. Кроме нас с женой, ее подруг, и немногочисленных ее родственников, которые были и на свадьбе, присутствовали еще и девушки с ее работы. Нам показалось странным, что сама Катя, ее подруги, и все девушки с работы были в черных платьях. Как траур какой-то, а не юбилей. Девушки сказали, что такой дресс код предложила сама Катя. Сей замысел мы не поняли, хотя и было понятно, что это неспроста, просто так Катя ничего не делала, у нее все было продумано. О том, что у нее обнаружили онкологию, мы тогда еще ничего не знали. Юбилей прошел на высшем уровне. Катя была веселой и много танцевала, а может только хотела казаться веселой, ведь не зря же она попросила всех девушек на ее юбилей надеть черные платья. Наверно она понимала, что это ее последний юбилей.

Через два года у Кати опять обнаружили метастазы в легких. На этот раз врачи догадались у нее спросить, а не было ли у нее раньше подозрения на онкологию. Катя ответила, что подозрение было, но оно не подтвердилось. Катю попросили разыскать и привезти им не стекла с анализами, которые у нее тогда брали. Эти стекла должны храниться в клинике до самой смерти пациента. Катя разыскала и привезла эти стекла. Более тщательный анализ этих образцов показал, что уже тогда у Кати был рак, причем самая страшная его форма — саркома. Его просто не обнаружили, так как раковых клеток было мало. Теперь стал понятен источник болезни. А метастазы уже были не только в легких, а по всему телу. Это уже была четвертая стадия рака, и в дальнейшем развитии событий сомневаться не приходилось. Наверняка знала прогноз и Катя, но вида не подавала, все так же работала, и долгое время никому ничего не говорила. О болезни знала только ее лучшая подруга Даша и ее начальник. Кате назначили лечение химиотерапией. Первые четыре серии химиотерапии Кате сделали в Москве. Она их очень тяжело переносила, поэтому заезжала к тете Лене, которая жила в Москве, чтобы немного передохнуть перед дорогой домой. Лена просила ее остаться у нее на ночь, а утром уже ехать в Протвино, но Катя никогда не соглашалась, мотивируя это тем, что дома ее ждет Буся. На самом же деле, она не хотела, чтобы кто-то, пусть даже родная тетя, видели ее страдания. Она привыкла справляться со всеми своими проблемами сама, не хотела, чтобы ее жалели. Отказывала она и тете Наташе, когда та предлагала ей свою помощь.

Уже было проведено четыре сеанса химиотерапии, и с каждым сеансом Кате становилось все тяжелее и тяжелее их переносить, сильно тошнило и поднималась высокая температура. Но врачи утверждали, что развитие раковых клеток остановилось, болезнь стабилизировалась, и у Кати начала появляться призрачная надежда на выздоровление. К тому же, и ее подруга Даша обещала договориться с руководством банка, чтобы Катю отправили на лечение в Израиль. Нужно было только еще