как это было возможно, казалось в тот момент единственным вариантом из

существующих для Металлика. Кирк подытожил коллективное решение группы, сказав:

“Сразу после того, как произошла автокатастрофа, каждый из нас решил, что лучший

способ избавиться от всех наших расстройств, это вернуться на дорогу и выразить все

страхи и расстройства на сцене, куда им и следует идти. Они должны идти в позитивном

направлении. Мы были очень травмированы, и находились в состоянии, близком к

сумасшествию по поводу всей сложившейся ситуации…Худшее, что мы могли делать, это

сидеть в своей комнате, находиться в дурном настроении и упиваться своим горем. Чем

больше ты думаешь об этом, тем больше утопаешь в этом горе”.

Будь члены группы на несколько лет старше и мудрее, они бы возможно поняли,

что слова “чем больше думаешь об этом, тем больше утпоаешь в горе” были ошибочными.

Ужасная потеря, вроде той, что пришлось тогда пережить Металлика, которая обычно

решается при помощи общения и самоанализа, то есть теми способами, которые группа,

тогда ещё юная и по собственному признанию, незрелая, предсказуемо избегала,

предпочитая пиво, риффы и комнаты отелей.

Оставив открытую рану от потери Клиффа, Металлика похоронили шрамы скорби

в глубине себя самих, и многие годы эта скорбь не покидала их – может быть почти десять

лет, как объясняет Кирк в предисловии к этой книге. Лежащая в основе этого печаль

терзала участников группы к тому времени уже около пятнадцати лет, и единственным

возможным решением проблемы стал расширенный курс групповой терапии, как мы

167

TO LIVE IS TO DIE

узнаем: немыслимые действия для любого молодого металлиста из района Залива в ‘86

году. Тем не менее, Ларс, Джеймс и Кирк имели достаточно опыта, чтобы понимать, что

они потеряли. Кто ещё играл на басу, как Клифф? Какой ещё басист был способен на

такие безумные импровизации, и у кого ещё был такой легко узнаваемый звук?

Возможно, лишь у Гедди Ли и Гизера Батлера, не слишком полезных музыкантов в

нынешнем положении группы. В данном случае, если не существовало подобных Бёртону

бас-гитаристов, то какие ещё стили игры на басу могли вписаться в общий звук группы?

На этот вопрос не было очевидного ответа, не говоря уже о том, какими ещё

способностями должен был обладать новый участник группы. Так, Металлика объявили,

что устраивают прослушивание бас-гитаристов. Репетиционные сессии продолжились в

репетиционной студии группы, с участием музыкантов, приглашённых по рекомендации

друзей и коллег, и кандидатов, предложенных звукозаписывающей компанией.

Некоторые из бас-гитаристов, приглашённых на джем, были очевидными

претендентами, как например, старый друг Металлика, Джоуи Вера, из «Armored Saint».

Как бы то ни было, этому было не суждено случиться. Позднее Джоуи объясняет

ситуацию: “После того, как Клифф погиб в ужасной аварии, они начали прослушивание,

и спустя несколько недель, они, само собой, сильно устали. К тому моменту они хотели

поджеммовать с теми, кого знают лично, что привело к тому, что мне позвонил Ларс. На

самом деле это было приглашение поджеммовать вместе, и посмотреть, что из этого

получится. На тот момент мне было необходимо решить, хочу ли я покинуть свою группу,

если собираюсь согласиться на их предложение. «Saint» находились на половине записи

третьего альбома на «Chrysalis Records», и я понял, что не готов расстаться с группой, в

которой играл к тому моменту уже пять лет. Чуть позже я отказался”.

Другие кандидаты абсолютно не подходили на эту работу, как например, Лес

Клэйпол, музыкант-виртуоз, позднее сделавший себе имя в «Blind Illusion», а затем в

«Primus», то есть группах, основу которых составляет искусная сногсшибательная техника

– в пропасть длиной между твёрдыми, как скала, риффами Металлика. Как рассказывает

Лес: “Кирк Хэмметт – мой старый школьный друг, так что он позвонил мне. Он бывало

давал мне гитарные журналы, и именно он подсадил меня на Хендрикса. В 1986 году я

работал плотником, поэтому я был готов присоединиться к любой группе, которая бы мне

платила. В тот момент предложение Металлика показалось мне отличным, но я

чрезвычайно рад, что это сотрудничество не состоялось”.

Прослушивание нельзя назвать успешным, как с большим удовольствием

вспоминает Лес. “На самом деле я даже не помню, какие именно песни мы играли, но я

просто не мог влиться в струю, и это было очевидно. Моей первой реакцией было – чёрт

возьми, это так громко! Затем я спросил их, не хотят ли они поджеммовать на мотив «Is-

ley Brothers», просто ради прикола, что им не показалось смешным. Кажется, Ларс тогда

сказал: ‘Ты не привык к такой музыке, не так ли?’…я просто не вписался. У меня был

светлый ирокез и мешковатые скейтерские штаны и два разноцветных теннисных кеда, и

это было во времена, когда они носили длинные волосы и