Это нереально…

Но деньги очень хорошо отбивают и разум, и недоверчивость… посмотрим, что получится.

* * *

Пашка смотрел на состояние в своих руках. Для его возраста, для его времени – состояние. Он спрятал деньги в потайное место, серебро отдал тетке и задумался.

А ведь тора добрая…

Ладно, не особо добрая, это видно. Но хотя бы честная. А коли так…

Нужны ему те кольца? Нет.

Ему золото нужно, а колечки только опасность принесут. И если он торе расскажет, как там и что было…

Расскажет?

Наверняка.

Она не просто может заплатить.

Она – заплатит.

Пашка еще раздумывал, но второе кольцо уже вытащил. И в пояс штанов завязал покрепче, чтобы не потерять.

Завтра он пойдет к торе Яне…

Анна, Россия

– Вот ты стерва!

Кира подняла глаза от тетради и посмотрела на говорящую.

Олеся Рябченко, признанная первая красавица класса, некогда восхищала Киру.

Давным-давно…

Сейчас она смотрела и не понимала своего восхищения.

Чем?

Обесцвеченными тусклыми волосами? Попугайскими одежками? Кучей драгоценностей, которые не соответствуют возрасту?

Макияжем, которым только ирокезов распугивать?

Чем, чем она восхищалась?!

Не понять…

– В чем дело, Рябченко? – нелюбезно осведомилась Кира.

– Витя… твоя работа?!

Кира подняла брови. Она еще этого не понимала, но действовала, как Анна. Так же улыбалась, так же двигалась, так же не собиралась ввязываться в базарные склоки… вот еще не хватало!

– Моя? В самом деле?

Класс (хоть и небольшой) прислушивался со всем вниманием.

– Мне Витя все написал! Все-все… пока у него телефон был!

– Слушаю.

Рябченко аж стушевалась немного. Ненадолго, правда. Она ожидала, что Кира будет оправдываться, объясняться, но не так вот…

– Витя мне сказал, что ты тоже была в общаге!

– Была. И его отец в курсе.

– Его отец в пансион закатал! Считай, посадил на пять лет!

Кира вздохнула:

– Рябченко, тебя интересует, что было в общаге? Что тебе мог рассказать Витя, который сразу же набухался и наширялся?

– Он сказал, что ты его бросила и сбежала!

– А должна была на себе тащить? Рябченко, я вешу вдвое меньше, чем Витя! Я бы его даже волоком не утащила!

Среди одноклассников послышались смешки. Кира голоса не повысила.

– Рябченко, только ради тебя я расскажу, что там было – в общаге. Первый и последний раз. А Витюшу можешь забирать, с моего благословения.

– Ах ты…

– Мне такое даром не надо! Он меня в общагу пригласил, он меня напоить пытался, он меня наркотой угостить пытался… если б я поддалась, я бы не здесь сидела, а в реанимации лежала. Или на кладбище. Гулянка в общаге среди негров, арабов, среди невесть кого… это бы добром не закончилось. Поняв, что Витя неадекватен и защитить меня не сможет, я ушла.

– Вот просто так? – ядовито ухмыльнулась Олеся.

– Нет. Не просто. Я спряталась в комнате, позвонила подруге, она за мной приехала и увезла.

– Две бабы? – Рябченко еще сопротивлялась, понимая, что теряет главенство в разговоре.

Кира не соизволила даже бровью повести.

– Ане было сложно, но она приехала. И вытащила меня. И даже уши не надрала. Витю мы вытаскивать не стали, это было нереально. В том, что какие-то типы помереть изволили, я тоже не виновата. Там наркоты было… и водки – жуть. Это смешивать не рекомендуется. То, что Витин отец не хочет получить сына-наркомана, тоже понятно. С чего ты предъявляешь мне какие-то претензии?

Крыть Рябченко было нечем, но когда это останавливало женщин?

– Это ты так все рассказываешь!

– Можешь посмотреть протоколы, – парировала Кира. – Мне скрывать нечего, у меня проблем нет.

– А Витя…

– Рябченко, ты глухая? Это ОН пригласил МЕНЯ. Не я его, не наоборот. Окажись здесь твой Витюша, я б ему морду расцарапала.

– Ах ты…

Олеся собралась было поправить Кире прическу, но настроение на подлете сбил вошедший в класс учитель.

– Рябченко! Опять начинаешь?

Олеся сдулась и зашагала к своей парте. Математик был весьма злопамятным и авторитетов не признавал.

Кира встала из-за парты и подняла руку:

– Сергей Иванович, разрешите все же прояснить этот вопрос для класса, чтобы не осталось непонимания?

Она-то математика заметила еще минут пять назад. И – да! Учителя не подслушивают. Учителя осведомляются.

Математик пожал плечами и кивнул:

– Хорошо, Савойская. Слушаем.

Кира молча прошла к доске и написала телефон.

– Савойская?

– Это телефон отделения. Да-да, того самого, в которое забрали и Витюшу. Не сомневаюсь, желающие смогут навести справки. А ко мне претензий не имели ни полиция, ни Витин отец. Что касается самого Вити – тут понятно. Ему не хочется расставаться с вольной жизнью. Зато и с жизнью не расстанется. Спасибо за внимание.

И промаршировала обратно к своей парте.

А как еще?

Витя, гад, тебе мало было меня подставить? У тебя еще есть претензии за то, что я выжила?

Вот козел!

* * *

На этом история не закончилась. После уроков Киру вызвали к завучу.

Что такое завуч? Заведующий учебным процессом. И Раиса Максимовна Иванихина им действительно заведовала.

В дела материальные она не лезла, денег на покупку штор – замков – пособий никогда не выпрашивала. Но в каждом классе точно знала, кто и чем дышит, кто чем занимается, кто с кем дружит…

Если где-то обнаруживался паук, она точно знала, что его выпустил, к примеру, Гриша Иванов, потому что он как раз увлекается экзотами, а паук достаточно редкий и дорогой.

Если случайно (это всегда случайность) взрывался кабинет химии – и тут Раиса Максимовна отлично знала, что виновата Таня Зайкина. Не из баловства. Но девочке очень нравилась химия, причем прикладная. Вот она и прикладывала к ней ручки шаловливые…

Кира у нее тоже бывала пару раз, в основном из-за своей одежды и манеры поведения. Но обычно завуч относилась к девочке достаточно лояльно.

– Добрый день! – Кира решила быть вежливой. Хотя бы пока ей не начнут хамить.