Отозваться та не успела, заговорил Валежный:

– Грош ей цена, конечно…

– С кольцами?

– С кольцами, понятно, дороже. Но все одно – отопрутся от всего.

Яна качнула головой:

– Отцеубийца? Это клеймо. Тварь, которая подняла руку на родителей, жить недостойна.

– Смотря какие родители.

– К Гаврюше это не относится. Антон Андреевич, Гаврюша был отвратительным братом, но хорошим отцом. Несмотря ни на что. Сына он любил и корону хотел не столько для себя, сколько для него.

– Вот она – благодарность…

– Хочу заметить, что Гаврюша был чрезвычайно целеустремлен. Он должен был узнать что-то… основопотрясающее, чтобы запить, – чуточку коряво выразилась Яна. Но получилось доходчиво.

– Что это могло быть?

– Что угодно.

– Хм…

– Интересно, подпишет ли Мишель бумагу, что убили Гаврюшу лионессцы?

– В обмен на эту? Легко!

Валежный посмотрел на Яну. И прочитал в ее глазах веселый вызов.

Помиловать подонка?

Да и пусть, его в ответ жизнь не помилует! Так вломит, что уши в череп уйдут. Опять же, Гаврюша предал брата и был предан сыном. Есть в этом печальная, но справедливость.

А Лионесс…

Эти гады им жизнь еще попортят. Да и виноваты они в происходящем, хотя и косвенно. Ну ничего, и на них управа найдется.

– Вы полагаете – справимся, тора Яна?

– Обеспечьте охрану и мальчику, и его семье. Нам сильно повезло, тор генерал, не хотелось бы разменять эту удачу.

– Да, тора Яна.

– Сколько мы еще пробудем в Беркуте?

– Сутки, тора Яна.

– Отлично.

Почему-то Яне казалось, что ей надо уезжать. Вот и поедет. Только письма напишет, кому надо…

Да. И ЕМУ в том числе.

Вот ведь… встретила на свою голову! Нарочно такое не придумаешь, но жизнь любит затейливые вензеля.

Ида, Свободные герцогства

– Опять сидит.

Жом Пауль без малейшего одобрения посмотрел в окно. Жама Эльза покривилась:

– Вот ведь… лында[33].

– И чего ему от торы нужно? Такая девочка хорошая, умненькая, серьезная, – продолжал ворчать жом Пауль.

Это верно. Хозяйку слуги полюбили искренне. А что такого?

Девочка серьезная, домашняя, гулянок не устраивает, мужиков не принимает строем, учится, работает в лечебнице… сначала-то слуги думали, мол, блажь, перебесится да успокоится, для дамы ж что положено? В парке гулять, цветочки вышивать, мужем-детьми обзавестись…

Потом посмотрели внимательнее и поняли – такое не пройдет. Тора Ида фанатично училась медицине. И на плече у нее шрам был.

Грубоватый, корявый…

Она как-то обмолвилась, что сестра ее спасла. А остальных не смогла – там насмерть…

Слуги все поняли. И девушку начали уважать. Когда она своего врача выхаживала, заколебались было… все бабы одним миром мазаны! Как ни верти, а натура свое возьмет. Не могут они хвостом не крутануть, так-то…

Нет?

Опять нет…

А вот жом Константин, который несколько раз появлялся в доме…

Он обещал писать, и несколько раз от него приходили письма, которые жама Эльза совершенно случайно видела. Нет-нет, она почти ничего не знает по-русински. Но кое-что поняла…

Любовь, да.

Но все строго, не для блуда, а для семьи.

Жома Константина обсудили со всех сторон, признали достойным и решили, что ему можно «доверить девочку». А вот этого… лынду, как охарактеризовала Армандо жама Эльза… нет, ему никто и никого не доверит. Вот еще!

– Чего нужно – то и Полкану понятно. А вот что с ним делать-то? – задала резонный вопрос жама Гертруда.

– А что тут сделаешь? Он все ж тор…

Женщина нахмурилась. Жама Эльза ее опередила:

– Тор он или торт, а с моей стряпни он неделю с горшка не слезет!

– Это нужно, чтобы тора его пригласила. А она не хочет.

– Зато этот лымарь[34] хочет. И сидит, и сидит, и провожает ее всюду, разве что за руки не хватает… сплетни уж поползли!

Сплетни и правда поползли. Армандо был задет и собирался достойно отомстить негодяйке. А именно – забраться к Иде в постель.

Жениться?

Что вы, такое его семья не одобрит! Он все же тор… она, конечно, тоже не из простонародья, но беженка из Русины? Ф-фу-у-у…

Второй сорт не брак. То есть – не для брака. Как потом посмотрят на его семью? Его детей? Нет-нет, это совершенно нереально. Вот интрижку закрутить – другое дело. Это и приятно, и необременительно… Репутация дамы?

Вы вообще о чем?

Какая репутация?

Она же работает в лечебнице! Живет одна! Бежала из Русины… от репутации там такие лохмотья, что ты хоть и роту солдат у себя принимай! Уже ничего не повредит!

И Армандо пошел на штурм.

В просвещенном двадцать первом веке это называется красивым словом «сталкинг». Еще может быть синдром Адели. Но реально борются с этим только в Англии. И то скорее это местное законодательство.

А пока докажешь, пока покажешь… поверьте, рехнешься раньше, чем дело до суда дойдет. В других странах и законов-то таких нет, преследуй на здоровье! И жертва получается беззащитной перед подонком. Убьют, побьют – тогда и приходи. Идеальная позиция! А если негодяй навязчив? Если не понимает слова «нет»? Если он последовательно разрушает человеческую жизнь, не останавливаясь ни перед чем? Да, пока не применяется насилие, но это ведь – пока!

Иде было в чем-то проще. Рядом с ней Полкан. И то… мало ли что? Собаку можно отвлечь, отравить, застрелить…

А родных у нее нет. И близких тоже.

Константину она писать об этом не стала. Не хотелось… ему и так тяжело. У него жуткая ситуация, он под смертью ходит, а Ида ему напишет, мол, так и так, мне тут мелкотравчатый мерзавец прохода не дает…

Это неправильно.

Но и что делать, она не представляла. Жалобы в полицию результатов не давали. Оставалось только терпеть, ждать и надеяться, что Армандо это самому надоест. Но пока цветы ей доставляли ежедневно.

И провожал ее Армандо до здания госпиталя тоже ежедневно. Разве что обратно не провожал – нереально. Слишком большая территория…

Но кто знает, что будет дальше?