«Ее», разумеется, относилось к Майке. Гончая поморщилась.

– Девочка хотела увидеть станцию.

– И вы решили устроить ей экскурсию, – усмехнулся Стратег. У него явно испортилось настроение, и вряд ли поездка на дрезине послужила этому виной. Скорее всего, это произошло из-за неповиновения дока и внеплановой встречи Майки со своей… заступницей.

Повторить слова девочки Гончая пока боялась даже мысленно. Хотя она не раз называла Майку своей дочерью, они обе прекрасно понимали, что это ложь. Необходимая, но все-таки ложь.

Истинным виртуозом лжи являлся Стратег. Когда он заговорил с Майкой, его голос звучал настолько участливо, что Гончая готова была ему поверить.

– Я привез твою маму, как и обещал, – сказал он. – Теперь ты нам поможешь?

Майка посмотрела на Стратега, перевела взгляд на Палача, молчаливой глыбой маячившего у Гончей за спиной, и спросила:

– В чем?

– Убить червя, разумеется. Сейчас нет ничего важнее.

«Оставь мою дочь в покое!» – хотела сказать Гончая, но Майка ее опередила.

– Ты, правда, думаешь, что червя можно победить?

– С твоей помощью нам это удастся.

Майка по-взрослому задумалась, как, наверное, умела только она, ее лицо становилось не по-детски серьезным, и кивнула.

– Хорошо, я помогу.

Стратег тоже кивнул.

– Спасибо. Без тебя нам никак не обойтись. – Потом присел на корточки возле Майки и, понизив голос до шепота, спросил: – А ты знаешь, можешь сказать, где червь сейчас находится? Хотя бы далеко отсюда?

– Я не знаю, – призналась Майка. – Я боюсь думать о нем, боюсь представлять. Хотя, мне кажется, он этого хочет.

Стратег еще несколько секунд смотрел девочке в глаза, выжидая, не добавит ли еще чего-нибудь. «Глупец, – подумала Гончая. – Он так и не понял, что Майка всегда говорит правду». Не дождавшись продолжения, он выпрямился и сказал:

– Всем, кто еще не знаком, представляю нашего доктора. Сейчас пройдите с ним, он покажет дорогу, и до ужина можете отдохнуть. А мне нужно решить еще несколько вопросов, позже я к вам присоединюсь.

– В подвал? – нахмурился Док. – Но там очень тесно и даже некуда присесть. Только пара ящиков и подвесной гамак.

– Как-нибудь разместитесь, это ненадолго, – отмахнулся от него Стратег.

Кивнув Палачу, чтобы тот следовал за ним, он собрался уйти, но Гончая преградила ему дорогу, подняв на уровень лица закованные руки. Однако смутить Стратега, на что она втайне надеялась, не удалось.

– Можешь снять, мы же в одной команде, – как ни в чем не бывало заявил он.

«Мы никогда не будем в одной команде!» – подумала Гончая, но вслух этого не сказала.

* * *

Часы Гончая никогда не носила – в бою и драках они были бесполезны, и на бегу с препятствиями (по-другому в метро не бегали) только мешали, однако могла поспорить на что угодно, что прошло не менее двух часов, как они дожидаются Стратега, сидя в подвале. На Стратега Гончей было плевать, с удовольствием не видела бы его еще лет двадцать. Удивляло другое – что она сама два часа здесь делает? Почему до сих пор не сбежала?

Сейчас, когда она нашла Майку, самое время было это сделать. Тем более что Стратег с Палачом куда-то исчезли по своим делам, а ни Левша, одноглазый напарник Палача, ни тем более Док с брамином-геофизиком не смогут ее остановить. Но что делать дальше? Из этой подвальной каморки они с Майкой выберутся. Предположим, даже сбегут со станции – это нелегко (с Красной Линии сбежать непросто), но возможно. А потом?

На этот вопрос у Гончей не было ответа. Нет, ответ был, даже несколько, но ни один из них ее не устраивал. Снова скитаться? Сделать фальшивый паспорт или воспользоваться одним из имеющихся? Но сколько это продлится? Рано или поздно их с Майкой выследят ищейки Стратега, как это уже сделал Палач. Или сбудется предсказание брамина, и до Майки доберется гигантский червь. И неизвестно, что произойдет раньше. Им придется жить в постоянном страхе. Это будет уже не жизнь, а пытка. Майка ее не выдержит. Вообще сбежать из метро на поверхность, где их не достанут люди Стратега? Что они при этом выиграют? Если не станут добычей червя или наземных хищников, то сдохнут в какой-нибудь радиоактивной пустыне.

Советую тебе, девочка, смириться с неизбежным и принять его… Хотя это и нелегко, принять собственную гибель.

Эти слова неведомого собеседника Гончая услышала в концлагере Рейха, когда вместе с Майкой дожидалась своей участи. Голос произнес их, обращаясь к Майке, но Гончая подумала, что в нынешней ситуации ей, возможно, стоит принять их на свой счет. Наверное, поэтому и вспомнилось ей.

Она так и не узнала, кто был тем невидимым собеседником: живой человек или призрак одного из замученных людей. Он назвал себя Обреченным и еще добавил, что все ныне живущие обречены на мучительную гибель.

И бледные черви будут грызть разлагающиеся трупы!

А это еще откуда? Ах, да. Так кричала сумасшедшая на Пушкинской, прежде чем штурмовики застрелили ее. Но не только это, женщина кричала что-то еще…

Зверь уже здесь! Я слышу его дыхание! Слышу, как он выбирается из-под земли!

Гончей стало нехорошо. Даже тошнота подступила к горлу, и свет перед глазами померк.

Придет тьма! И падет на ваши головы!

Нет, надо бежать отсюда. Бежать и поскорее! Никаких сомнений! Но как это сделать без Майкиного согласия, а согласится ли она удрать после того, как пообещала Стратегу свою помощь?

Гончая взглянула на прикорнувшую рядом девочку, но не решилась ее разбудить. Во-первых, Майка только что уснула. А во-вторых (и это было самое главное!), она боялась разочаровать только что обретенную дочь своим предложением, потому что догадывалась, как та на него отреагирует. Бегство – не всегда способ выжить, иногда это просто трусость.

Внутренняя борьба с самой собой никак не отражалась на лице Гончей. Даже сверхпроницательный Стратег не догадался бы, какие вихри бушуют в ее голове.

А вот док не умел скрывать свои эмоции.

– Скоро ужин, – заметил он, ни к кому не обращаясь, хотя и так было ясно, что имелось в виду.

Ему и не ответили. Брамин-геофизик с головой погрузился в собственные записи, одноглазый дремал, привалившись к стене, Майка по-прежнему сладко спала, свернувшись в гамаке у Гончей под боком.

«У мамы под боком», – поправилась она. Ощущать себя мамой было непривычно и чертовски приятно. Гончая даже улыбнулась.

Док по-своему истолковал ее улыбку.

– Здесь вам не Рейх, госпожа Валькирия! – сердито сказал он. – У красных все по расписанию. Опоздал на ужин – ходи голодным.

– А они уже поставили вас на довольствие? – лениво спросила Гончая.