столешницу и внезапно спросил: – Как думаешь, кто из нас греет сильнее? Тут цинка полно, а я с ним всегда дружил. Секунд пять, для начала?

Уже было протянувший руку к железке Брак отдернул ее, заметив насмешливый взгляд механика, и тоже ухмыльнулся.

– Уел. Ты этим зарабатываешь репутацию среди сводил? Там наверняка нет цинка, его любой соплевод калит без усилий.

– Неа, – помотал головой Кандар, возвращая железку на запястье, – У приличных механиков есть мозги и умение ими пользоваться, такими дешевыми трюками их не пронять. А вот возомнивших себя сводилами громил, вроде Везима, – запросто. Мне брат подарил этот браслет, хотя я понятия не имею, где он его достал. Его вообще прогреть невозможно, будто таргу в горку толкаешь.

– Рефальд, скорее всего, – пояснил Брак. – Фальдийский сплав, но с добавками. Ты в курсе, что твой браслет стоит, как “Вислая Карга”, и еще сверху приплатят?

– Да? – с сомнением посмотрел на украшение Кандар. – Гразгова блевота, Шалвах…

Он нахмурился и быстрым движением спрятал браслет под рукав. Глотнул пива, поморщился и потянулся за кубиком вурша.

– Вот поэтому и не надо бояться тупых горжеводов, – пробормотал сероглазый, когда вода в услужливо поднесенной разносчиком кружке закипела. – Бояться надо скромных, глазастых механиков, которые много знают, все подмечают, и, по наводке которых, тебя грохнут за то, о чем ты даже не подозревал. И еще Раскона, рыжую скотину. Наверняка ведь знал, я эту шаргову железку во всех поселках надеваю, чтобы за садма сойти.

– Не факт, – возразил Брак. – Я сам случайно узнал про рефальд, от одного республиканца. Пока ты не упомянул, что его не сведешь, думал – обычный браслет.

– А, и ладно, – махнул рукой Кандар. – Продам потом, втихаря. Хотя нет… Точно не хочешь померяться силами?

– Неа. Второй раз ты меня не подловишь.

Они помолчали, прихлебывая вурш и хрустя крохотными, насквозь проперченными галетами, от которых во рту пылал пожар, а задница непроизвольно сжималась в предвкушении будущих страданий. Жерданы добрались до третьего потерянного Торденом цепа, сбились и начали по новой. Публика курила и почтительно внимала, за стойкой кемарил толстый разносчик.

– Как твоя нога? – кивнул на протез Кандар, ополовинив свою кружку. – Готов уже драпать от фелинтов?

– Если только ты своими руками их отвлечешь, – ответил калека, проводя пальцами по вязи рисунков на железной голени, – Иногда получается, иногда нет. Мысок согнуть, лодыжку. Ты был прав, когда советовал облегчить – он слишком тяжелый.

– Я всегда прав, – усмехнулся сероглазый. – И завидую. Такую дуру сгибать…

– В лесу сводить проще, я заметил, – пожал плечами Брак. – Все равно ходить нормально не смогу, слишком неудобно.

– Одним эйром дышим, я свою клешню годами осваивал. А ты за неделю захотел?

– Я бы процитировал что-нибудь мудрое, про первый глоток воды, пустыню или вроде того, – покачал головой калека. – Но, так как я уже пьян и ничего не вспомню, то просто пошлю тебя к шаргу.

– На ногу свою посмотри, вдруг подскажет. Как ты вообще их читаешь?

– Не читаю, – ответил Брак. – Это, скорее, как образы. Помочь вспомнить. То, что на бумаге займет три десятка страниц, можно уместить в пару крохотных картинок. Но понять их смогу только я.

– Звучит самодовольно до омерзения, особенно для того, кто только что изобрел детские рисунки, – заметил Кандар. – Книгу может прочитать любой.

– Если ты умеешь читать, – буркнул уязвленный Брак. – Не у каждого есть возможность поделиться своей памятью с бумагой. Ты можешь кидать кувалду за пятьдесят шагов, сводить флир с закрытыми глазами и по памяти пересказывать байки про Коричневого Капитана, но пока кто-нибудь не даст тебе букварь – книги для тебя закрыты.

– Я думал, в Доминионе всех учат. – вскинул бровь сероглазый.

– Доминион далеко и к вольникам там относятся почти как к степнякам, – пожал плечами Брак. – А учат только своих. Когда все твои близкие умещаются в кузове не самого большого трака, сложно найти хорошего учителя.

– Но ты же нашел, – возразил Кандар, вновь потянувшись за пивом. – О чем я и говорил, кстати. Мы, механики, всегда найдем способ. Пусть торговцы чванливо хвалятся своими богатствам, поселковые – высотой стен, а горжеводы – размером бицепсов и шириной плеч, все они – плесень на подошвах сводил. Мы – эйр в речных жилах, от нас зависит здесь все: от сраных банок до всех этих ржавых корыт. Не будь механиков – и весь запад встанет на якоря, загнется за пару недель. Вести себя надо соответствующе.

– Как тебя разобрало, – улыбнулся Брак, – Забыл про охотников, без эйносов которых все твои знания и умения бесполезны. Топор из ракушки сведет себе даже самый дремучий лесовик, который из всех слов знает примерно полтора: “Дай” и “Говно”.

– А кто довезет того же Везима до хорошей поляны с ракушками?

– Раскон.

– Угу. – кивнул Кандар. – Этот довезет. Смешно, да? Половина мира считает, что тут в лесах обитают одни мохнатые скотоложцы с выеденными гразгами мозгами, а вторая половина про нас вообще не знает. А мы, тем временем, сидим в преотличном кабаке, жрем отличную еду, пока наш бравый капитан развлекается с симпатичной летрийкой в самом сердце того, что можно даже назвать городом.

– Спят небось уже, утро скоро, – посмотрел в окно Брак. – Но ты прав, я не ожидал встретить здесь… Цивилизацию? Слышал что-то про Троеречье, про великие реки все знают… Но чтобы вот так? Чем дальше на запад, тем шире колея прогресса?

– Вроде того, Четырехпалый, вроде того.

Кандар порылся у себя в сумке и достал книгу. Бумажную, в ярко-синем переплете из дешевой прессованной бумаги, сильно потертую по краям. Угловатая надпись на обложке гласила: “Единственный и истинно верный путеводитель Рейгано Путешественника по Вольным Землям Гардаша для тех храбрецов, кто не чурается риска и готов сунуть голову в смердящую пасть западного зверя” . Чуть ниже шла приписка “Издание третье, дополненное и исправленное”, а еще ниже – едва заметная надпись крохотными буквами: “Посвящается Рейгано До-Сакори. Да помогут тебе Четверо в последнем путешествии, где бы ты ни был”. Все оставшееся место занимал портрет величественного старика с породистым лицом, одетого в просторный бело-зеленый гарб и сжимающего в руках огромный