Предположим, что по какой-то неизвестной естественной причине или какому-то внешнему космическому воздействию ось Земли должна была резко переместиться, как, вероятно, это происходит и сейчас, но постепенно, и что то, что раньше было экваториальными областями, стало полярными, и наоборот. Что естественно последует после этого? Во-первых, океаны и моря были бы выброшены на континенты приливными волнами высотой в несколько миль. Только альпинисты, живущие на самых высоких горах, могли бы спастись. Это был бы первый результат. Во-вторых, воды на территории, которая раньше была тропическим регионом, будут заморожены. Третьим было бы то, что мы видим сейчас перед собой в этой ванне.

– Весьма и очень остроумно, – сухо заметил доктор, – но сейчас у нас нет времени на размышления. Давайте займемся делом. К этому времени наш друг должно быть уже основательно прогрелся. Пожалуйста, протяните руку помощи, чтобы положить его на операционный стол.

Мы перенесли тело из ванны на матрас в студии, комнату тем временем закрыли и подняли температуру до температуры крови.

– Сначала мы должны удалить воду из легких, – сказал доктор, протягивая руку к предмету, похожему на желудочный насос, но который вместо всасывающей трубки заканчивался диафрагмой, сделанной из какого-то эластичного вещества, которую он приложил к открытому рту человека, плотно прижимая его левой рукой, в то же время прося меня плотно сжать ноздри лежащему. Плоть теперь была теплой, мягкой и податливой. Затем доктор отодвинул поршень своего насоса, и струя воды последовала через выпускную трубку. Это повторялось несколько раз, пока не было объявлено, что в легких нет воды.

Последовала консультация между доктором и Бернхемом.

– Кровь в венах и артериях, – сказал доктор, – хотя и подверглась разжижению, вероятно, в определенной степени свернулась. Хотя почему, – задумчиво продолжил он, – это должно быть именно так? В любом случае, давайте посмотрим.

Затем он достал ланцет из своего футляра с инструментами и начал делать надрез в средней вене левой руки, когда, к его явной радости, как я смог увидеть, из нее вытекло несколько капель крови.

– Да! Все так, как я и думал, – радостно воскликнул он. – кровь не свернулась. Это простой случай утопления, и, по сути, нашему другу сейчас не лучше и не хуже, чем если бы он задохнулся от воды всего несколько часов назад. Мистер Бернхэм, я поздравляю вас, – взяв меня его руку и пожав ее изо всех сил с энтузиазмом, – так как вы сыграли важную роль в обеспечении субъекта для реанимации, нет сомнений, что я его реанимирую, теперь, когда у меня есть прямые доказательства того, что кровь не претерпела химических изменений – субъекта, по сравнению с которым простой, обычный случай утопления становиться малозначимым, ибо – кто может сказать? – возможно, этот человек пролежал в таком состоянии сотни, даже, тысячи лет, возможно, он принадлежит к отдаленной доисторической эпохе, ибо лед, великий бальзамировщик, не знает ни времени, ни времен года, и тысяча лет для него – всего лишь как один час. Кем бы ни был или был наш друг тогда, он скоро станет одним из нас, он откроет рот и раскроет тайны прошлого. Он расскажет нам, как он оказался в своем нынешнем положении. Он добавит еще одну страницу в мировую историю.

Я почувствовал, что улавливаю энтузиазм доктора, и теперь с затаенным интересом следил за всем, что он делал.

– Следующий шаг, – сказал доктор, – это стимулировать работу сердца и восстановить кровообращение. Для этого потребуются наши объединенные усилия. Вы, мистер Бернем, возьмете на себя управление батареей и приложите электроды, наш друг, – он указал на меня, – поможет наполнить легкие воздухом, я займусь кровообращением. Ваша батарея готова, не так ли, мистер Бернем?

Батарейку со вспомогательным устройством для усиления тока принесли и поставили на ближайший стол. Затем доктор Данн сделал разрез на груди, чтобы обнажить грудную кость, или грудину, и еще один разрез на спине, в области третьего позвонка. К первому из них был приложен отрицательный полюс батареи, а ко второму – положительный электрод.

– Интересно, где этот пузырек? – спросил доктор, заглядывая в свою аптечку и доставая флакон за флаконом. – Ах, вот он, – сказал он наконец, – вот вещество, на которое я рассчитываю, чтобы восстановить работу сердца и дать новую жизнь для нашего друга. Оно только недавно был введен в фармакопею, но с момента его введения он творит чудеса при сердечных заболеваниях. Его перегоняют из растения, которое растет только в Восточной Африке. Его название – стрефантус, и его действие заключается в ускорении работы сердца. Теперь моя цель – ввести порцию этого мощного стимулятора в срединную вену, которую я только что вскрыл, на руке нашего друга, откуда он будет доставлен к сердцу. Тем временем вы, мистер Бернем, и наш друг вызовете искусственное дыхание в легких, чтобы кровь могла насыщаться кислородом после того, как она будет изгнана из сердца спазматическим действием клапанов, которое стрефантус вызовет в этом органе. А теперь давайте каждый из нас очень внимательно отнесется к своим обязанностям.

Моя роль состояла в том, чтобы надувать легкие с помощью крошечных мехов, сопло которых было введено в гортань, до тех пор, пока дыхание не станет автоматическим, а подъем и опускание легких – регулярными. По сигналу врача Бернхэм включил ток, предварительно установив электроды, и в то же мгновение грудная клетка расширилась. Я надул свои мехи, когда грудь поднялась, и через секунду она рухнула, выпущенный воздух со свистом устремился обратно через гортань. Через три секунды грудная клетка снова автоматически поднялась, и я снова помог ей подняться, раздувая легкие, как и раньше. Это продолжалось в течение нескольких десятков или более вдохов, занимая всего около двух минут.

Тем временем доктор был сосредоточенно занят шприцем и градуировочным стаканом на левой руке тела. Он был так поглощен своим занятием, что, казалось, не замечал ничего остального. Внезапно он вскочил на ноги с восклицанием, которое испугало нас.

– Мы победили! – закричал он. – Смотрите! Кровь циркулирует.

Я посмотрел на руку, и увидел, как кровь тонкой струйкой била из нижней части вены, которую перерезал доктор. В волнении я вынул мехи изо рта – больше не было необходимости в искусственном дыхании, так как грудная клетка теперь поднималась и опускалась сама и в правильном ритме. Доктор перевязал надрезанную вену, зашил разрез на руке, и, переодев пациента – так его теперь следовало называть – в костюм из нижнего белья Бернхэма, мы перенесли его на комод-кровать, которая была приготовлена в боковой части студии рядом с огнем.

– Больше ничего нельзя сделать, – тихо сказал доктор. – Он