у него самого, поэтому я и пригласил его пройти. То, что он говорит, просто невероятно и даже возмутительно. Он уверяет, что, по вашим словам, он должен был встретиться со мной вечером во вторник в кабинете его отца; что именно с этой целью он пришел туда без двадцати восемь и провел там семь или восемь минут; что к тому времени я уже побывал там, появившись за десять минут до него и уехав до его прихода. Далее, я будто бы заплатил ему десять тысяч долларов за порчу продукции Тингли… – Что-то вроде легкой улыбки промелькнуло на губах Джадда. – Замечу, это последнее даже нелепее всего остального. В молодости я был беден, и всего, чего теперь добился в смысле богатства и положения, достиг самостоятельно. Заверяю вас, при этом мне не требовалось прибегать к уловкам вроде выплаты крупных сумм людям, которые подмешивали бы хинин в банки.

– Вы можете избрать и такую тактику, – вежливо покивал Фокс, – но я сомневаюсь, чтобы в итоге она оказалась верной. – (Брови Джадда взлетели вверх.) – Я имею в виду, что, даже если я не смогу раздуть огонь под вашим креслом и буду вынужден сдаться, полиция почти наверняка схватит вас за горло. Они хорошенько поработают с наследником Тингли, а он отнюдь не сделан из того же закаленного металла, что и вы сами. У меня есть свидетель. Он видел, как ваша машина подъехала к фабрике Тингли в половине восьмого во вторник, как вы вошли и вышли из здания. Есть шофер, который привез вас туда. Кроме того, существуют десять тысяч долларов, взявшиеся будто бы ниоткуда. И вы избрали линию поведения, которая говорит: «Не я». Несмотря на ваше положение, могущество и несгибаемую волю во взгляде, я очень сомневаюсь, чтобы это в итоге сработало.

– Вы закончили? – спросил Джадд, и тон его голоса еще больше напомнил лезвие ножа.

– Спасибо, – сказал Фокс.

– За что вы меня благодарите?

– За подсказку для удачной реплики на прощание. Нет, я не закончил. Напротив, я только начинаю.

Фокс повернулся и, как в прошлый раз, вышел через другую дверь.

В час пик подземка была переполненной, но так добраться из центра было быстрее всего, и потому Фокс втиснулся в вагон и встал в углу. С одной стороны ему в бедро упирался локоть девушки, а с другой – скребла по щеке газета, которую читал мужчина, но Фокс не обращал на это внимания. Качаясь с остальными в такт толчкам поезда, он вновь и вновь запускал бумеранги мыслей, чтобы те возвращались в исходную точку, к колким шипам низкой самооценки. На станции «Сорок вторая улица» он с трудом пробился к выходу.

Поскольку время приближалось к шести, имелся солидный шанс не застать Ната Коллинза в офисе, однако удача сопутствовала Фоксу. Мисс Лараби успела уйти, но Коллинз был еще на месте, жевал резинку и выглядел так, словно давно не брился, – два непременных атрибута конца рабочего дня. Адвокат приветствовал Фокса, жестом пригласил его садиться и снова принялся работать челюстями.

– Какие новости? – поинтересовался Фокс.

– Ничего из ряда вон, – покачал головой Коллинз. – Мы с мисс Дункан… Кстати, зачем ты расспрашивал ее о времени начала дождя?

– Любопытно было. Не бери в голову. Как прошло у окружного прокурора?

– Так себе. Делом занялся лично Скиннер. Он проделал тот же путь, что и Деймон вчера, разве что накопал еще что-то насчет истории с незамужней матерью на фабрике.

– Это давняя история.

– Конечно, но ты же понимаешь. Корни всех преступлений скрываются в темном, надежно скрытом от глаз прошлом. Мы провели с ним всего-то с час, я заглянул сюда и уже убежал бы, если бы не телефонный звонок. Ты знаком с работающей у Тингли женщиной по фамилии Мёрфи? С Кэрри Мёрфи?

– Да, она наблюдает за работницами. Тингли доверял ей.

– Эта дама позвонила, хочет со мной встретиться. Явится в шесть. Вероятно, прошлой ночью ей приснился сон, в котором большая белая птица вывела в небе имя убийцы, и – какая удача! – с этим персонажем у нее давние счеты.

– Скорее всего, – угрюмо согласился Фокс. – У меня вещих снов не было, но очень похоже, что мне придется выбрать одного из двух претендентов на роль убийцы, а я безбожно все запутал, наломав дров.

Коллинз прекратил жевать и вперил в него пытливый взгляд:

– И кто же эти двое?

– Филип Тингли и Гатри Джадд.

– Гатри Джадд?! Да ты псих!

– Нет, я всего лишь полоумный. Анонимку прислал Леонард Клифф, он же звонил потом. Я поговорил с ним. Как он и сказал по телефону, тем человеком в плаще, который прибыл в семь сорок, был Фил Тингли. Насчет ТД пять-пять он ошибся, на знаке стояло ГД пять-пять, и эта машина принадлежит Гатри Джадду. Таким образом, Джадд побывал там в семь тридцать. А еще заходил утром: нанес визит Тингли, назвавшись Брауном. Я видел его своими глазами.

Адвокат вытащил изо рта жевательную резинку, завернул ее в обрывок бумаги и бросил в мусорное ведро, а потом откинулся на спинку кресла – все это, не отрывая взгляда от лица Фокса.

– Давай-ка помедленнее и с описанием декораций.

Фокс подчинился. Сжато и точно, хотя при упоминании нужных деталей, он произвел ревизию своего дня: «ГД55» в записной книжке, первая вылазка к Гатри Джадду, беседа с Леонардом Клиффом, встреча в кабинете Артура Тингли, разговор с Филом в приемной, второй визит к Джадду – идиотский просчет, вина за который так его тяготила. Все это время Коллинз сидел неподвижно, не меняясь в лице и слегка склонив голову набок – поза, хорошо известная в залах суда Нью-Йорка. Когда же Фокс закончил, адвокат глубоко вдохнул и поджал губы.

– Ты никак не мог раскидать тех двоих и прорваться силой? – с тоской спросил он.

– Нет, не мог, – мрачно ответил Фокс. – Во-первых, оба были настоящие громилы, а во-вторых, ты слишком занят, чтобы защитить меня от обвинения в мелком хулиганстве, которое стало бы единственной наградой за все мои труды… – Он повел ладонью, ставя на этом точку. – Забудь, если сможешь, хотя ты вряд ли простишь меня за эту ошибку. Худший промах за всю мою жизнь.

– Согласен, не особенно блестящий ход. Соглашусь еще и в том, что убийство почти наверняка совершил кто-то из них. Святые небеса и преисподняя! Гатри Джадд?! – присвистнул Коллинз. – Это был бы… Ух, что началось бы… Ты успел все обмозговать. Поделишься выводами?

– Ну… – задумался Фокс. – Джадд нанял Фила подмешивать хинин в банки и выплатил ему десять тысяч зелененьких.