– Дыши, – тихо сказала Аллегра. – Просто дыши.

Я снова села, поднесла карточку ближе и дыхнула на нее, как зимой дышат на замерзшее стекло в автобусе. Перо с каплей крови на конце шевельнулось, потом еще раз, затем легко взлетело и совершило в воздухе пируэт. В тот же миг все вокруг изменилось. Стены раздвинулись, и пространство стало шире. Вместо унитаза подо мной оказалось кресло на высоченной ножке, рядом с которым барный стул показался бы жалким коротышкой. Пол остался далеко внизу, ноги свободно болтались. Кресло было жестким и неудобным, с черным деревянным сиденьем, как в старых кинотеатрах во времена моего детства. Я нашла по бокам ремень наподобие самолетного, только кожаный и с медной пряжкой, и пристегнулась. Появилось неяркое освещение, словно где-то очень высоко включился свет.

Я сощурилась, пытаясь разглядеть ближайшую стену. Ее покрывали вспухшие и покореженные листы жести в заклепках. Между ними тянулись трубы, ржавые и рассохшиеся, с вентилями и круглыми датчиками, напоминая мне альбом кого-то из маммонитов, в котором мне довелось побывать вместе с Неужели. Я вздрогнула: мне вдруг показалось, что стена на меня надвинулась. Спустя несколько минут стало понятно – мне это не кажется: стены размеренно, ритмично пульсировали, словно я находилась внутри огромного жестяного сердца.

– Мисстюфикация, – сказала Аллегра.

– А? Что? Какая еще тюфикация?

– Мисс-тюфикация, – повторила она.

К подлокотнику моего кресла сбоку был приделан небольшой столик. Конструкция напоминала стулья, которые иногда ставят в конференц-залах: у такого стула можно отогнуть боковушку – и получается маленький столик, на котором можно разместить блокнот и что-то записывать. Но на этом столике, сделанном из тусклого металла, располагался пульт управления: рычаг с двумя положениями – «вкл.» и «выкл.» и две кнопки – зеленая и красная. Сбоку стояла на подставке круглая медная штуковина, больше всего похожая на штурвал маленького кораблика, только сердцевину заполняла мелкая металлическая сетка.

Я попробовала нажать обе кнопки по очереди и одновременно – безрезультатно. Переключатель неприятно напоминал мне о мнеморике. Но раз уж я решилась влезть в эту открытку, отступать, так же как и медлить, смысла нет. Я набрала полную грудь воздуха и перевела рычаг в положение «Вкл.». Тот поддался с легким скрипом, и на короткий миг меня ослепила вспышка. А когда я смогла снова различать окружающие предметы, на стене передо мной висело нечто большое и круглое, напоминающее гигантское блюдце, скрещенное с телевизором. По форме это было самое настоящее блюдце, из белого фарфора, с аккуратной золотой каемкой по краю. Донышко светилось, словно экран. Посреди блюдца лежало или, скорее, висело яблоко, отливающее медным боком, напоминая кастрюли «под старину» в магазине посуды. Выглядело оно почти как настоящее, с веточкой и листиками, но еще и в карнавальной маске. Не яблоко, а мистер Икс какой-то! Не успела я продолжить изучение пульта, как наверху что-то заскрипело, заскрежетало и вроде бы даже прокашлялось, а потом механический голос безо всякого выражения произнес:

– Правила работы с мнемояблоком. Мнемояблоко может показать воспоминания любого v.s. скрапбукера, которого вы знаете лично и который сейчас находится в Меркабуре. Для вызова воспоминания назовите в микрофон имя его обладателя, примерное время и место либо опишите связанные с ним события – и нажмите зеленую кнопку. Для остановки воспоминания нажмите красную кнопку.

Голос закашлялся, потом хрипло сказал:

– Меры предосторожности. Никогда не вызывайте воспоминаний… – Остаток фразы утонул в скрипе и скрежетании. Звук был таким неприятным, что захотелось заткнуть уши. Потом я опять услышала голос: – Правила работы с мнемояблоком просты и интуитивно понятны. Повторный вызов справки невозможен. – На последней фразе его заклинило. Снова и снова голос механически повторял: – Повторный вызов справки невозможен. Повторный вызов справки невозможен. Повторный вызов справки…

Стены пульсировали в ритме фразы, и от этого голова шла кругом. Захотелось стукнуть кулаком, как по старому телевизору, только непонятно было, по чему стукать. Потом сверху пошел вонючий черный дым, какой бывает, если после пикника сжечь на костре пластиковые тарелки. Случись такое еще неделю назад, я бы тут же сбежала с Того Света, но нынче, когда пожары меня преследуют едва ли не с той же частотой, что и мертвые птицы, этим меня точно не остановишь.

– Не остановишь, даже если мы закоптимся, как скумбрия, – хихикнула Аллегра.

Интересно, почему я не вижу мою малышку ни в открытках, ни в альбоме, а только на Маяке Чудес?

– Аллегра, ты знаешь?

– Дело не в Маяке, – хихикнула радость.

– А в чем?

– Не в чем, а в ком.

– И в ком же?

– Не скажу, – завредничала она.

Дым рассеялся. Блюдце излучало тусклый свет. Воспоминания любого v.s. скрапбукера, который сейчас находится в Меркабуре… Дио мио, как соблазнительно! Интересно, встреча на Маяке еще продолжается? Хотела бы я посмотреть, как делает свои открытки Софья, и что рассказывает о нас с ней Эльза своему отцу.

– Кажется, мы собирались найти слабое место Твари, – вкрадчиво сказала Аллегра.

– Да, ты права, радостная моя, – согласилась я. – Как думаешь, а где тут микрофон?

– Я специалист по радости, – хихикнула Аллегра. – В микрофонах не разбираюсь.

По всей видимости, микрофоном была круглая штуковина, похожая на штурвал. Ничего более подходящего на эту роль я не нашла. Я сняла «штурвал» с подставки, прокашлялась, подражая только что слышанному механическому голосу, и сказала:

– Блюдечко! Э-э-э, или яблочко? Яблочко, покажи мне, пожалуйста, воспоминание любого скрапбукера, в котором он столкнулся со слабым местом Твари. Катись, яблочко…

Я нажала зеленую кнопку. Яблочко дрогнуло, потом еще раз – и бесшумно покатилось вокруг донышка-экрана. Я приподнялась на подлокотниках, чтобы лучше было видно. Яблочко катилось все быстрее и быстрее, но потом внезапно остановилось, и уже знакомый хриплый голос сказал:

– Ошибка 404. Воспоминание не найдено. Попробуйте другой запрос. Ошибка 404. Воспоминание не найдено. Попробуйте…

Кристофоро Коломбо, как жаль! Так хотелось, чтобы все получилось с первого раза. Я нажала красную кнопку, голос замолк, яблочко снова зависло в центре.

– Покажи мне момент, когда тот, кто держал в руках эту открытку, выпрыгнул в окно. Покажи мне его последние воспоминания, начиная с того момента, как он вошел в магазин первого июня.

Я надавила зеленую кнопку с такой силой, что у меня побелел палец. Яблочко снова принялось нарезать круги по блюдечку, как заправский спринтер на стадионе, и опять остановилось. Все тот же хриплый голос без выражения произнес:

– Ошибка 412. Не выполнено предварительное условие. Вы не были знакомы с этим v.s. скрапбукером лично.

Голос меня раздражал. Я со всей дури треснула по красной кнопке кулаком.