Уоллбрехт изумленно воззрился на него.

— Значит, вот как обстоят дела? — тихо спросил он. — Вы несебя стараетесь защитить, а миссис Мэннинг?

— Совершенно верно, — сухо бросил Валенте и, открывпортфель, сунул туда досье.

Уоллбрехт взял листок бумаги и приготовился делать заметки.

— Ладно, есть у вас какие-то полезные сведения о Мэннинге?

— Очень немного: впрочем, у вас уже есть необходимые бумаги.Он хотел сотрудничать со мной, и я, как обычно, не только потребовал у негоотчета о состоянии его финансов, но и велел одному из своих людей провестипроверку — просмотреть отчет, который он мне дал, и попытаться обнаружитькакие-то махинации.

Уоллбрехт снова вскинул голову:

— Я бы, скорее, поискал разгневанного мужа или бой-френдаодной из его постельных утех. Почему финансы?

— По нескольким причинам, — ответил Майкл, вставая. — Явыбросил копии его отчетов, но помню, как подумал, что он не так ужплатежеспособен, как можно было полагать, исходя из его весьма расточительногообраза жизни.

Уоллбрехт сделал заметку.

— Что еще?

— В ночь перед исчезновением он подарил жене рубиновый с бриллиантамикулон за двести пятьдесят тысяч в коробочке от Тиффани. Позже она по вполнеочевидным причинам не захотела его носить, но когда секретарь попыталасьвернуть кулон в магазин Тиффани, там сообщили, что это не их изделие. Тогда обеженщины стали искать квитанцию, но не нашли ни малейшего признака того, что напокупку был выписан чек или Логан пользовался кредитной картой. Ничего. Словноподарок с неба упал.

Уоллбрехт подозрительно прищурился:

— Наличные?

— Очевидно. И еще одно: во время наших встреч он хвасталсяостроумным способом тратить в США деньги оффшорного банка, не привлекаявнимания налоговых служб. Он не вдавался в подробности, не сказал, что сам этимзанимается. Но вполне возможно, именно так оно и есть. И если он отмывалгрязные деньги, убийца, возможно, хотел завладеть хотя бы частью.

Валенте брезгливо качнул головой и натянул пальто.

— Когда Мэннинг не объявился через несколько дней, я сразупонял, что больше не увижу его живым. Кроме истории с оффшорными деньгами, онпризнался, что купил оружие.

Уоллбрехт отложил ручку и ошеломленно уставился на Майкла:

— Почему он вдруг стал откровенничать с вами, почтинезнакомым человеком? Деньги, оружие… как-то странно!

— Считал, что производит на меня впечатление, а может, хотелзаинтересовать, — пояснил Майкл, беря с кресла портфель. — Тем более что зналменя как бывшего преступника, привыкшего вступать в конфликт с законом, малотого, неизменно берущего верх над системой правосудия. — Он кивнул на прощаниеБьюкенену, который намеревался добраться до своей конторы на такси, взглянул наУоллбрехта и добавил:

— Мне совершенно все равно, сколько людей будут заниматьсяэтим делом и во сколько это обойдется. Главное — узнайте, кто прикончил этогоникчемного сукина сына.

Он направился к двери, но, уже взявшись за ручку,остановился и обернулся.

— И еще одно, Стивен. Передайте Маккорду, что есликогда-нибудь он при мне упомянет имя Ли Мэннинг в связи с этим убийством, я егодостану, и в Нью-Йорке не найдется столько копов, чтобы помешать мне. Я собью снего спесь!

После его ухода мужчины долго смотрели друг на друга внастороженном, потрясенном молчании.

— Не могу поверить, — пробормотал наконец Уоллбрехт, — чтоэто тот самый человек, который только плечами пожимал, когда штат Нью-Йоркпредъявил ему шесть обвинений в мошенничестве.

Бьюкенен даже не улыбнулся.

— Сделайте нам всем огромное одолжение: найдите следнастоящего убийцы, и как можно быстрее. Потому что, если ваш друг Маккордпопытается привлечь Ли Мэннинг в качестве подозреваемой, гарантирую, чтоостановить Майкла Валенте будет невозможно. Он станет совершенно неуправляемым,и неизвестно, к чему это приведет.

Шредер и Уомэк дружно поднимались на крыльцо участка, когдаводитель распахнул дверцу лимузина и оттуда вышла Сэм. Она пробежала мимо них,проигнорировав ехидные ухмылки и зябко обхватив себя руками.

— Почему ты не сказала Валенте, что хочешь шубу вместомашины? — съязвил Уомэк, топая сзади.

— Ты вытянула из него что-нибудь? — поинтересовался Шредер.

Сэм кивнула, но показала на лифты:

— Давайте поднимемся наверх. Там немного теплее, и я всерасскажу сразу вам и Маккорду.

— Маккорд уже уехал, — сообщил Шредер. — У него деловаявстреча.

— С кем? — пробормотала Сэм, не сумев скрыть разочарования.

— Не знаю, но распорядок дня у него на столе, как всегда.Кстати, он оставил записку на твоем телефоне. Что ты узнала от Валенте?

Сэм принялась рассказывать, но информация каким-то образомпотеряла значение в шумной, бестолковой суматохе первого этажа, где невозможнобыло ничего толком расслышать, не то что вставить факты и привязку во времени всоответствующий контекст, проанализировать и полностью оценить.

Реакция Шредера, по вполне понятным причинам» была довольносдержанной.

— Ну, не знаю. Может, он нашел киллера и заплатил, чтобы тотобтяпал дельце за него? — Он рассеянно взглянул на часы:

— Мы с Уомэком собираемся проверить Соломона и его дружка.Увидимся утром.

Раздосадованная тем, что разговор с Маккордом откладывается,Сэм потрусила на третий этаж и подошла к столу. Маккорд был так расстроен своейполной неудачей с допросом Валенте, что она не могла взять в толк, почему он недождался ее. Неужели не интересно услышать, что она узнала? С другой стороны,Маккорд никогда не опаздывал на встречи и требовал от подчиненных того же.

К телефону была прислонена сложенная записка с ее именем,написанным уже знакомым почерком. Для мужчины у него был на редкостьразборчивый почерк, тепло подумала Сэм, но тут же припомнила поразительнуюфразу, которую он сказал ей по пути в помещение для допросов. Припомнила всюсцену в невыразимо трогательных подробностях, вплоть до понимающей полуулыбкина его красивых губах, когда он сказал: «Думаю, мы с честью вышли из нашейпервой любовной ссоры…»

Сердце Сэм станцевало быстрый короткий квикстеп[22], но онатут же взяла себя и руки и выбросила из головы неуместные мысли. Она не пойдетпо этой дорожке с Митчеллом Маккордом… по крайней мере не пойдет дальше по этойдорожке.