– Ох, конечно. Как это невоспитанно с моей стороны, – Гэтвуд жестом пригласил их войти, и они представились друг другу. Древатор был достаточно вежлив, чтобы не задавать вопросов, какие отношения связывают Мелани и Себастьяна.

Для любой магии нужна лаборатория. Требовалось создать особые условия для того, чтобы удержать магию. Лаборатория, в которую они вошли, представляла собой нечто среднее между операционной хирурга и мастерской художника. Серый каменный пол был усыпан стружкой, на длинной полке выстроились в ряд несколько наполовину вырезанных масок. Большую часть рабочего места занимали широкие металлические столы. Один из них был явно предназначен для резки – он весь был покрыт зазубринами, и на нем в беспорядке валялись разные ножи, а на одном из углов лежала стопка нетронутых деревянных брусков. Второй стол был накрыт грязным хлопковым брезентом, залитым краской всех цветов радуги, а на нем беспорядочно стояли горшки с краской, кисти и палитры. На третьем столе царил порядок. Его металлическая поверхность была чистой. Мелани уловила легкий запах спирта, когда подошла к нему, значит поверхность недавно продезинфицировали. В одном углу мирно стоял поднос, вроде тех, на которых держат свои инструменты целители. Остальная часть стола пустовала в ожидании.

– Простите, но у меня нет стульев, иначе я бы предложил вам присесть, – извинился Гэтвуд. – Такая у меня работа. Держит на ногах.

– Простите, что отрываю вас, – сказала Мелани, когда Гэтвуд положил шприц на третий столик.

– Честно говоря, дитя… – он снял с головы странную штуковина, и она наконец смогла разглядеть его лицо.

Мастер смотрел на нее мягко, понимающе.

– … Я бы развернул вас с порога, но у вас такой вид, будто к вам в горло вцепился призрак и не отпускает.

– Это вы создали маску мастера Белладино? – выпалила она.

– Августа Белладино? Да.

Ее сердце подпрыгнуло, пальцы задрожали. Мастер подтвердил это, значит ее желание может осуществиться. Стать реальностью.

По пути в город она составила вопросы, которые хотела задать. Она хотела узнать, как знания извлекают из мертвых и откуда берут древесину для масок – она знала, что это как-то связано с краем Долины, но понятия не имела, как ее добывают – и как древатор манипулирует магией, как только материалы попадают к нему.

Но теперь она не могла вымолвить ни слова. У нее дрожало все тело, а нервы застыли и покрылись льдом.

В носу нее смешались запахи вяжущих веществ и краски и несметное количество оттенков глубоких пьянящих ароматов древесины. Но вместо расслабления, они вызывали у нее тошноту. Она взглянула на частично вырезанные маски на прилавке и почувствовала, как они пялятся на нее.

Она нерешительно шагнула назад, к двери.

– Я… я…

– Мелани? – спросил Себастьян, слегка коснувшись ее запястья.

Она посмотрела вниз, туда, где его темная рука крепко держала ее светлую руку. И это прикосновение на миг превратилось в ее мир – единый и неделимый.

Когда она думала об этом позже, Мелани так и не смогла понять, почему этот миг изменил все. Страх улетучился. От страха не было никакой пользы. Бежать тоже не имело смысла. Устраивать шоу робкой девочки с заиканиями и невнятными вопросами было бесполезно. Она не хотела задавать только один вопрос – как ей с этим справиться? Но в тот момент вдруг поняла, что задать следует именно его.

Все еще дрожа, она ухватилась пальцами за край шляпы и сдернула ее с головы.

– Мелани. Мелани, – Себастьян в панике поймал ее руку. – Что ты делаешь?

Гэтвуд переводил взгляд с одной на другого и в замешательстве морщил нос и лоб.

– Пытаюсь решить проблему, – мягко ответила она.

Себастьян не отпускал ее руку, но она продолжала двигаться. Шляпка полетела на пол.

И мастер Гэтвуд сразу же заметил метку. Мелани пискнула, когда он бросился к ней, протянул руки, обхватил ладонями лицо, не сводя глаз со шрама. Он не дотронулся до него, но не отстранился.

– Что с вами случилось?

Его пальцы летали вокруг ее висков, а глаза расширились. На лице мелькнула искра странного нетерпения, но Мелани это не обеспокоило.

– Это ведь ваш знак, да?

Осознав, что ведет себя не слишком прилично, он попятился, сцепил руки и теперь нервно крутил ими.

– Кто же вас так заклеймил?

– Это не клеймо. Это знак действующего чародея. Кто-то, – она старательно избегала смотреть в сторону Себастьяна, – перенес его на меня с маски Белладино. Вы когда-нибудь слышали о таком?

– Маска… знак покинул дерево?

– Да.

– И вслед за ним магия?..

Прокашлявшись и стиснув зубы, Мелани призналась.

– Да, маска теперь просто деревянная маска, а магия…

Они все поняли, что она собирается сказать. Конечно, мастер Гэтвуд понимал, что произошло. Но тем не менее, ей было ужасно трудно произнести эти слова. Они казались нелепыми, крутясь у нее в голове. А если их произнести, они станут еще более абсурдными.

– Магия во мне.

Может, он и счел ее лгуньей, но вслух этого не произнес. Гэтвуд просто оперся о чистый металлический стол, рассматривал ее и продолжал заламывать руки.

– Вы когда-нибудь слышали о таком раньше? – повторил Себастьян.

– Человека невозможно зарядить магией, – едва дыша сказал Гэтвуд. – Магии в людях не бывает.

Его взгляд стал отрешенным, будто он вглядывался вдаль, в свое прошлое, через призму накопленных знаний. Выражение беспокойства на его лице исчезло, но через мгновение снова вернулось.

– Вы же это понимаете? – спросил он, отводя взгляд, и начал расхаживать по комнате. – Магия не может существовать в людях. Она исходит оттуда. – Он сделал широкий взмах рукой. – Ее добывают на окраине Долины – из камней, песка, деревьев и руды. Ее создают, плавя в тигле на краю Аркензира. На границе между бесплодным адом и плодородным раем. Все, что обладает магией и может хранить магию, должно исходить оттуда.

– Значит, вы никогда не видели такого? Ни разу? – сердце Мелани упало. – Может, вы слышали легенды? Слухи?

– О, да. Я слыхал про такое. Но только из уст безумцев, – прошептал он.

Он с таким выражением произнес последнее слово, что Мелани вздрогнула.

– Нет, дитя, такого раньше никто никогда не видел и не слышал. По крайней мере в действительности.

Он немного помолчал и, остановившись, повернулся к ней.

– Покажите мне.

– Что? – осторожно спросила она.

– Введение магии в маску – очень личное дело. Я хорошо знал Августа. Если то, что было в его маске, теперь находится в вас, то я смогу сказать, он ли это.