Выкованный Перуном и им же подаренный Маре аутэм хранился в семье Марадебулье испокон веков. Г ейл искренне верил в легенду о великом божественном кузнеце Перуне и чудесных свойствах аутэма, поэтому после гибели Рейна, всегда носил фамильное оружие с собой на всякий случай.

«Когда родился Перун весь Ирий[1] в течение девяти дней и ночей сотрясали громы и молнии небывалой силы, - рассказывал перед сном им с Рейном отец. - Так небеса извещали Явь, Правь и Навь о рождении великого и непобедимого бога -громовержца, которому суждено было однажды сойтись в смертельной схватке с владыкой Ада Нияном, предводителем Дасуней. Знающий о пророчестве, Сварог, верховый бог Прави, предводитель Ясуней, в течение тысячи дней и ночей закалял младенца в собственной кузнице, окуная его по очереди то в священный Ирийский огонь, то в священные воды Ирийского моря, сделав его неуязвимым для черной ворожбы и пекельного огня. Кроме того, Перун унаследовал от отца также и талант к кузнечному ремеслу и выдающиеся способности к владению всеми видами оружия. По сей причине, не было ни в Яви, ни Прави, ни Нави воина более искусного, чем Перун и оружия более смертоносного чем то, которое ковал он».

* * *

- Тот самый Г ейл? - тупо переспросила девушка, подозревающая, что она сильно недооценила состояние своего психического здоровья. Просто успокоиться, здесь не поможет. Её лечить надо. Вне всякого, к сожалению, сомнения.

Она шарахнулась от висевшей просто в воздухе рогатой морды в сторону. И тут её очень некстати накрыло смутным воспоминанием. Конь!

- На шахматной доске Доли я пошла конём! - вдруг вспомнила она. - Вот только, я сейчас в реальности, а не в бессознательности. - возразила она сама себе. - И это никакой не конь, а дасунь знает что!

- Постойте! Вы моя единственная надежда! - завопила морда, вновь превратившись в козло-вепрёнка. - А я ваша! Вам угрожает опасность! И моей сестре тоже! И деду! Помогите мне! - взмолился Гейл.

- Но как? - недоуменно-растерянно прошептала девушка, которая как раз достигла центральных ворот Южной башни.

Увлеченная беседой с козло-вепрёнком и потому не заметившая, что ворота покрыты толстым слоем инея, она протянула руку к литой чугунной ручке.

И тут же взвизгнув, отдёрнула её. Ручка оказалась обжигающе-ледяной...

Дождь вдруг начал не просто лить, а низвергаться подобно потокам водопада. Подобно самым стремительным потокам водопада, которые когда-либо существовали. Вода слепила глаза и сбивала с ног. С трудом держащаяся на ногах Элизабет всерьез начала опасаться, что её вот-вот смоет вниз и понесёт по ступенькам. Перспектива пересчитать рёбрами пару сотен ступенек, мягко говоря, её не прельщала, поэтому выбора у неё не было - она должна была попасть внутрь.

К тому же там внутри явно происходило что -то неправильное. Она чувствовала это. И там внутри был Марано. Не Марано, поправила она себя. Плевать она хотела на Марано. Но там внутри Его Величество. И как сознательная подданная она должна убедиться, что Его Величество ничего не угрожает.

Крысообразные адские твари, охранявший вход в башню, были голодны и злы, и поэтому хотя они и отлично помнили приказ своего владыки ни кого не впускать и не выпускать из здания - желание отведать столь призывно пахнущей редкой крови, как кровь макошьчанки, победило.

Приехавший за Элизабет Кристиан заметил её как раз в тот момент, когда одна из адских тварей захватила девушку в свои когтистые лапы.

Инстинкт защитника взыграл в нём с бездумной и неукротимой силой и поэтому он, не раздумывая ни секунды, ринулся вслед за любимой, не разбирая многочисленных ступенек.

И всё же он опоздал.

Дверь захлопнулась прямо у него перед носом. Джесси бежал следом за Кристианом, тоже не разбирая ступенек.

Раздирающий душу, неистовый крик боли и ужаса, явно исходивший от Элизабет, Кристиан и Джесси расслышали настолько четко и ясно, словно бы и не было тяжелой двери.

Призвав всю свою силу, Кристиан выпустил столб яростного пламени, которое ударив по воротам, заставило зарыдать лёд и иней горючими слезами.

Оценив вышеупомянутый подвиг перуанца «по достоинству», ворота посовещались и решили, что сотрудничество с этим бравым парнем для них гораздо более выгодно, чем сопротивление ему, и посему, без лишних раздумий, признали капитуляцию и жалобно заскрипев, приоткрылись.

И в эту же секунду из глубин башни извергся неописуемо страшный, истошный и душераздирающий вопль, который, казалось, был способен всколыхнуть глубины ада.

- Крис! Стой! - ухватил друга за локоть Джесси. - Соваться туда без подкрепления - это чистое самоубийство!

Но там Лиз!

Не задумываясь, возразил Кристиан и, выдернув руку из захвата друга, бросился во внутрь.

- Дасуньский городовой! - выругался Джесси. И отправил расставленным для поддержки Лики наркоманам-камикадзе распоряжение немедленно прибыть в Южную башню.

«Я не могу допустить этого!», - пронеслось в голове Марано, когда он увидел, как одна из адских тварей захватила в свои тонкие и длинные, как ивовые веточки, но такие сильные, остро-когтистые лапы Элизабет, оставляя кровавые полосы на нежной коже девушки и притягивая её плоть всё ближе и ближе к своим острым, как сабли, зубам.

Призвав всю доступную ему силу, Марано запустил в чудовище с десяток ледяных, даже не кинжалов, а целых мечей. Мечи вошли в крысообразного в десятке мест, и каждое ранение по идее должно было причинить монстру довольно чувствительные неприятные ощущения. Однако крысообразное чудовище, казалось, даже не заметило, что его в буквальном смысле изрешетили ледяные мечи. Оно продолжало с наслаждением почмокивать, насыщаясь кровью макошьчанки, изысканнейшим и редчайшим из тех деликатесов, которые так ценимы в преисподней.

Девушка в когтистых лапах адской твари выглядела столь хрупкой и беззащитной, что королевский прокурор не выдержал и бросился на тварь врукопашную.

Однако его опередил, невежливо и довольно чувствительно отпихнув копытами в сторону то ли козлёнок, то ли поросёнок. С победоносным: «Ме -эээээ! Хрю-Хрю-уууу!» -маленькое чудовище бросилось под ноги крысообразной твари, сбив ту с ног. Затем взвилось на дыбы и зарядило твари обеими своими задними копытами в лоб. Пока ошалевшая от подобного напора тварь приходила в себя, Г ейл, который будучи потомком Мары, не нуждался в руках, чтобы метать в противников кинжалы, нацелился и с помощью ментальной концентрации пронзил глаз твари аутэмом Перуна.

Ошалев от ранее неизведанной боли (той, которая ломает и крошит кости, сжигает огнём и разрывает на бесконечное количество мельчайших частиц) чудо -юдо-крысо-монстр, наконец-то, выпустил из ослабевших тщедушных ручонок кровоточащее тело своей добычи, к которому уже тянула свои длинно-когтисто-мерзостные ручонки другая крысообразная тварь... Неожиданно для себя тоже получившая аутэмом Перуна, правда, на сей раз не в глаз, а между глаз.

- И-йаааааа! Ме-ээээ! Ме-ээээ! - победно прокомментировал козло-вепренок свой выпад.