История, увы, знакомая и нам — в России не XIX, а XXI века.

Как это делается в веке нынешнем, можно узнать, и не обращаясь к архивам. А в позапрошлом веке это делалось вот как…

В апреле 1823 года российский посланник Тейль-фан-Сероскеркен уведомил госсекретаря Адамса о предложении России провести в Петербурге переговоры по режиму мореплавания в прибрежных водах Русской Америки. Одновременно Тейль успокоил Адамса, что командирам русских военных кораблей, крейсирующих в этих водах, дано указание воздерживаться от действий, вытекающих из точного соблюдения положений Указа от 4 сентября 1821 года.

Вскоре Адамс ответил, что Монро готов вести переговоры и полномочия на их ведение будут даны посланнику в России Миддлтону. Американские же газеты принялись распускать слухи об отмене Александром Указа от 4(16) сентября 1821 года. Тон статей отличался «безрассудной злобностью», и это не я так его оценил, а барон Тейль в своём донесении от 24 июня (6 июля) 1823 года. Правда, 30 июня официоз «Daily National Intelligencer» слухи опроверг и сообщил о предстоящих переговорах в выражениях, внешне уважительных.

Через три недели после отправки первой депеши от 6 июля (по новому стилю) Тейль составляет 24 июля 1823 года ещё одну депешу для Нессельроде, пользуясь, как он сам определил, «надёжной оказией». Этой оказией стал поверенный в делах США при шведском дворе Кристофер Хьюз, возвращавшийся через Лондон в Стокгольм и «согласившийся» захватить вместе с инструкциями Миддлтону в Петербург также депешу русского посланника.

Собственно, если быть точным, сию «надёжную оказию» Тейлю предложил сам Адамс. Использование дипломата державы, с которой предстоят щекотливые переговоры, в качестве своего дипкурьера вызывает, вообще-то, недоумение, но спишем всё на сложности с путями сообщения в позапрошлом веке. Хотя услужливость Адамса выглядит, конечно же, весьма подозрительно. Данных на сей счёт нет, но депешу Тейля янки наверняка перлюстрировали.

И сразу же проявилось намерение янки и стелить русским не очень-то мягко, а уж чтобы спать им не жёстко, так о том — вообще не разговор… Тейль писал:

«Мне представляется, что это правительство будет оспаривать любые притязания России на материковую часть северо-западного побережья (Галлатин в Париже уверял Тейля в прямо обратном! — С.К.), станет доказывать, что торговля пушниной свободна и всегда была свободной… В этой связи я смог убедиться, что г-н Адамс не совсем правильно представляет себе степень заинтересованности российского двора в данном вопросе и значение, которое имеет для нас торговля пушниной…»

Тут Тейль обнаружил, конечно, наивность, а Адамс валял, что называется, ваньку. Но при этом янки, поднявшие знамя доктрины Монро, начинали показывать зубы, что и Тейль заметил:

«Американское правительство, вероятно, воспользуется предоставившимся случаем и потребует, чтобы был установлен общий принцип, в силу которого иностранные державы окончательно и навечно обязались бы не основывать новых колоний в обеих частях Америки».

В то время никто, кроме России, новых колоний в Америке уже не основывал — Испания их, наоборот, лишалась, а Англия была рада удержать то, что имела. И реально это надо было понимать так, что США не желают укрепления лишь одной «иностранной державы» — России и лишь в одной части Америки — в той, в которой Россия имеет владения.

А вообще-то Адамс вёл себя как опытный рыбак — он то натягивал леску, то немного отпускал её и уверял Тейля, что «императорское правительство может счесть для себя необходимым настаивать на сохранении исключительной системы» в вопросе о русской морской юрисдикции. Но при этом Адамс вручил Тейлю пухлую папку с выдержками из высказываний известных политических деятелей и юристов о международно-правовом аспекте завладения малонаселенными и незаселенными землями — Ваттеля, Пуффендорфа, а также лично Адамса.

Естественно, что все эти «политические мыслители», включая и Адамса, доказывали правоту США и неправоту России.

ДЕПЕША действующего русского посланника в США Тейля с «надёжной оказией» отправилась по месту назначения. Однако ещё до её получения Нессельроде передал 18 августа 1823 года бывшему посланнику России в США действительному статскому советнику Петру Полетике документ, вручающий в руки Полетики судьбу — формально — переговоров о режиме мореплавания в северной части Тихого океана и пределах российских владений, а фактически — долгосрочную судьбу и Русской Америки, и тихоокеанской политики России. Инструкция касалась переговоров как с представителем США Миддлтоном, так и с английским делегатом — «кавалером Бэготом», поскольку переговоры предполагались трёхсторонними.

На три года младше Полетики, Чарльз Бэгот в 1815–1820 годах был посланником Англии в США, а с 1841 года стал генерал-губернатором Канады. Так что предмет переговоров он знал неплохо, тем более что был послом в Петербурге с 1820 года.

Рассказать о Генри Миддлтоне повод уже был…

Мне часто приходится прибегать к обширному цитированию, но я всего лишь поступаю по отношению к читателю так, как хотел бы, чтобы другие авторы поступали по отношению ко мне тогда, когда я сам выступаю в качестве читателя. Вот и сейчас не вижу лучшего выхода, чем без «испорченных телефонов» привести содержательную часть инструкций Нессельроде (то есть, по сути, — царя Александра) Полетике в виде простой цитаты.

Управляющий российским МИДом наставлял своего подчинённого:

«Чтобы в точности знать меру, которую следует соблюсти при изложении наших пожеланий, дабы они были исполнимы, нам требуется прежде всего в точности выяснить намерения Англии и Соединённых Штатов. Что касается Англии, то… Ваша главная задача — постараться узнать во время Ваших переговоров с кавалером Бэготом, какие градусы широты и долготы мы сможем, не вызывая особых затруднений, установить в качестве крайних пределов нашей территории… какой способ разграничения может предложить Англия и где она попытается расширить территорию, занятую её компаниями: Северо-Западной и Гудзонова залива.

Я касаюсь здесь только Англии… ибо согласно самым достоверным сведениям и самым последним картам можно считать доказанным, что наша территория может соприкасаться лишь с территорией, где расположены английские поселения, и что не возникает никаких сомнений в отношении наших островных владений, а равно и полуострова Аляска (жирный курсив везде мой. — С.К.), которые тем не менее должны быть включены в перечень принадлежащих России территорий, если дело дойдёт до подписания нами договора о разграничении…»

Относительно последнего возразить нечего — договорным образом закрепить с Англией территориальное статус-кво России в Америке было к тому времени вовсе не лишним.

А далее Нессельроде писал уже отдельно о США:

«Что касается Соединённых Штатов, то поскольку они, по-видимому, не склонны вести дискуссии по каким-либо территориальным вопросам, нам скорее всего придётся согласовать с ними пределы нашей морской юрисдикции вдоль побережья… Прежде чем выработать торговую систему для наших американских колоний, нам важно знать, могут ли и намерены ли Соединённые Штаты применить меры против недружественных действий их мореплавателей… или же мы можем рассчитывать, что с их стороны будет оказано всего лишь пассивное содействие, т. е. они просто опубликуют наши соответствующие регламенты и полностью согласятся с принципами, на которых они будут основаны».