– Кто здесь? – резко спросил он, шаря в поискахсвечи, кресала и трута.

– Вот. – Из темноты протянулась маленькая ручка.На ладони плясал язычок пламени.

Бергстен заморгал. Ночной гость оказался маленькой девочкой,судя по всему, стирикской крови – прелестное дитя с длинными волосами ибольшими, темными, как ночь, глазами. Руки Бергстена задрожали.

– Ты Афраэль, не так ли? – с трудом проговорил он.

– Как проницательно, ваша светлость. Спархок ждет тебя.

Патриарх отпрянул от существа, которое – как твердиладоктрина его веры – вовсе не существовало и не могло существовать.

– Вы ведете себя глупо, ваша светлость, – сказалаона. – Неужели тебе не известно, что я не могла бы даже заговорить с тобойбез разрешения твоего Бога? Я и близко не посмела бы к тебе подойти.

– Теоретически да, – неохотно согласилсяон, – но ведь ты можешь быть и демоном, а для демонов закон не писан.

– Разве я похожа на демона?

– Внешний вид и реальная суть – разные вещи, –упрямо возразил он.

Девочка прямо взглянула в его глаза и произнесла истинноеимя эленийского Бога – один из наиболее ревностно оберегаемых секретов Церкви.

– Демон не мог бы произнести это имя, не так ли, вашасветлость?

– Да, пожалуй, что так.

– Мы с тобой поладим, Бергстен, – улыбнулась она,легко поцеловав его в щеку. – Ортзел спорил бы об этом целый месяц. Будьдобр, убери свой топор. От железа у меня мурашки по коже.

– Куда мы направляемся?

– Встретиться со Спархоком. Я ведь тебе уже об этомсказала.

– Это далеко?

– Не очень, – улыбнулась девочка, откинув пологшатра.

Над Пелой все еще стояла ночь, но снаружи, за пологом, царилдневной свет – и очень странный свет. Девственно-белый песчаный берегпротянулся к сапфирно-синему морю под небом, окрашенным во все цвета радуги, ив полумиле от берега, посреди этой невероятной синевы, высился изумрудныйостровок, увенчанный храмом из сверкающего мрамора.

– Что это за место? – спросил Бергстен, высунувголову из шатра и изумленно озираясь.

– Думаю, что вы, ваша светлость, назвали бы его:Небесами, – отвечала Богиня-Дитя, дунув на плясавшее на ее ладонипламя. – Как бы там ни было, это мои Небеса. Есть и другие, но этой –именно мои.

– Где оно?

– Всюду и нигде. Все Небеса существуют одновременноповсюду. Как, впрочем, и преисподние – но это уже другая история. Пойдем?

Кордз из Нелана был совершенным человеком. Осознание этогоне сразу пришло к благочестивому эдомцу. Лишь досконально исследовавсобственную душу и подробно изучив священное писание, он пришел к этомунеизбежному выводу. Он был совершенством. Он исполнял все заповеди Господни, онделал то, что должен был делать, и не делал того, что запрещено. Разве это неесть совершенство?

Приятно было чувствовать себя совершенным, однако Кордз былне из тех, кто почиет на лаврах. Теперь, когда он достиг совершенства в глазахБога, пришло время обратить свое внимание на грехи соседей. Грешники, однако,редко грешат в открытую, а потому Кордзу пришлось действовать тайно. Онподглядывал в окна по ночам, подслушивал разговоры, а когда его грешным соседямудавалось скрыть от него свои дурные поступки, он воображал себе грехи, которыеони могли бы совершать. Воскресенье было для Кордза совершенно особенным днем,однако не из-за проповедей, ибо что для совершенного человека проповеди? Именнов воскресенье мог он встать и обличить грехи своих соседей – и те, которые онисовершили, и те, которые могли совершить.

Дьявол, вероятно, ненавидел Кордза из Нелана; но одному Богуизвестно, как ненавидели Кордза из Нелана его соседи.

Затем в Эдоме начались беспорядки. Развращенная еретическаяЦерковь Чиреллоса после двух тысячелетий интриг и заговоров готовилась воткрытую выступить против правоверных. Рыцари церкви выступили в поход, и ихпродвижению сопутствовал невообразимый ужас.

Кордз одним из первых вступил в армию Ребала. Совершенныйчеловек предоставил грешным соседям идти своим грешным путем ради того, чтобыприсоединиться к более святому делу. Он стал наиболее доверенным гонцом Ребалаи загнал до смерти десятки коней, носясь по эленийским королевствам ЗападнойДарезии с наиважнейшими донесениями.

В этот день Кордз, нахлестывая измученного коня, скакал наюг, к насквозь испорченным городам Южной Даконии, истинным скопищам греха иразврата, жители которых не только знали, что грешат, – им попросту былона это наплевать. Хуже того, странная и несомненно еретическая традицияДакитской церкви запрещала мирянам говорить вслух во время воскреснойпроповеди, а потому совершенный человек, чьими устами говорил сам Господь, немог обличить и осудить грехи, которые видел во множестве вокруг себя. Этоприводило его в такое отчаяние, что порой ему хотелось визжать.

Всю минувшую неделю он скакал почти без перерыва исмертельно устал, а потому с большим облегчением наконец перевалил черезвершину холма, который высился над портом Мелек.

И тогда все мысли о чужих грехах испарились из его головы.Кордз осадил шатающегося от изнеможения коня и в ужасе уставился на то, чтопредстало его глазам.

Там, в море, искрящемся под зимним солнцем, вдоль берегавеличественно плыла бессчетная армада судов под красно-золотыми стягами ЦерквиЧиреллоса!

Совершенный человек был охвачен таким страхом, что даже нерасслышал жалобных трелей пастушеской свирели, наигрывавшей минорную стирикскуюмелодию. Какое-то время он ошарашенно таращился на ставший плотью величайшийкошмар всей его жизни, а затем с силой вогнал шпоры в бока усталого коня и во всюпрыть поскакал поднимать тревогу.

***

Мятежным войском в Панем-Деа командовал генерал Сирада,младший брат герцога Миланиса. Король Ракья устроил так, что генералы Скарпы вбольшинстве своем были арджунцами. Сирада знал, что ввязался в рискованноедело, однако младшему сыну аристократического рода приходится идти на риск,если он хочет пробить себе дорогу в жизни. Он должен мечом отвоевывать себетитул и высокое положение. Сирада не первый год терпел свою службу под началомсумасшедшего бастарда трактирной шлюхи и неудобства жизни в джунглях, дожидаясьсвоего шанса.