Поскольку те онемели и стояли, как истуканы, он первым прорычал:

– Пришли, чтобы вытащить меня отсюда? Тогда торопитесь! Я уже слышу, как они возвращаются. Они перебьют вас, как мух…

Ни г-н Патар, ни г-н Лалуэт даже не пошевелились, будто оцепенели.

Человек опять закричал:

– Вы что, оглохли? Я говорю, они перещелкают вас, как мух, если узнают, что вы меня видели. Как мух! Бегите отсюда! Вон они! Я их слышу! Под великаном дрожит земля! О горе! Горе вам! Они прикажут собакам вас разорвать!

Действительно, они услышали наверху – на земле – бешеный собачий лай, на этот раз всё поняли и заметались, будто пьяные, не находя выхода. А тот, сидящий в клетке, все твердил, вцепившись в прутья решетки и сотрясая их, словно желая выдрать:

– Собакам! Собакам! Если только узнают, что вы разнюхали его тайну! Тайну великого Лустало! А-а-а-а! Как мух! Собакам! А-а-а-а!

Патар и Лалуэт, окончательно потеряв способность соображать, кинулись вверх по лестнице к люку.

– Стойте! Не туда! Не туда! – выл человек в клетке. – Вы что, не слышите, как они спускаются? А-а-а-а! Вот они! Собаки!

Аякс и Ахил, похоже, и вправду ворвались в дом, поскольку стены его зазвенели от лая, изрыгаемого чудовищными глотками. Лаборатория превратилась в преисподнюю, наполненную гавканьем и рычанием беснующихся демонов.

Патар и Лалуэт бросились под лестницу, стеная от ужаса и вскрикивая от отчаяния:

– Куда? Куда? Куда?

А тот, сидящий в клетке, осыпал их проклятьями, приказывая немедленно умолкнуть.

– Вы что, хотите, чтобы вас сцапали, как тех, других? Он же вас передавит, как мух! Уймитесь, слышите? Если в это дело впутаются собаки, вам конец. Да прекратите вы или нет?!

Патару и Лалуэту уже казалось, что наверху лестницы сверкают жуткие клыки, поэтому оба метнулись в противоположный конец подвала прямо к прутьям решетки, за  которой помещался узник. Они умоляли этого несчастного спасти их, издавали хриплое мычание, лепетали бессвязные слова. Они даже завидовали этому человеку в клетке!

А тот вцепился им в реденькие волосы и прижал их головы к прутьям, настаивая на своем:

– Заткнитесь! Мы спасемся все втроем! Да слушайте же! Собаки! Слышите? Этот скот уводит их! Под ним дрожит земля, но он ни о чем не догадывается. Чудовище! О, какой идиот! Вам повезло! – И он зашептал им: – Шевелитесь быстрее! Вон там, в ящике стола, ключ! Бегом!

Лалуэт и Патар одновременно бросились к столу и стали лихорадочно рыться в ящике трясущимися руками.

– Ключ! – хрипел узник. – Надо открыть дверь, пока собаки на цепи. Нужно успеть воспользоваться!

– Но где ключ? Куда он подевался? – восклицали двое несчастных, напрасно вороша содержимое ящика.

– Давайте же! Ключ от лестницы ведет во двор. Быстро! Ищите! Великан всегда кладет его туда, когда приносит мне еду.

– Здесь нет никакого ключа!

– Значит, великан взял его. Скотина! Тихо! Да не дергайтесь вы! А-а! Вот и они! Спускаются! Сейчас под великаном заскрипит лестница…

Лалуэт и Патар дважды крутанулись вокруг себя, готовые залезть под диван, в шкаф – куда угодно, лишь бы спрятаться.

– Эй! Да не теряйте вы головы, – прошептал узник, – или мы пропали! Смотрите, вон там, в топке, в печи… Туда! Туда! С каждой стороны! И не шевелитесь, иначе я ни за что не ручаюсь! Он сейчас пойдет ужинать, но если заметит вас, то прихлопнет, как мух. Бедненькие мои господа… Хорошенькие господа… Как мух! Как мух!

Почти в состоянии агонии господа Патар и Лалуэт кое-как влезли в большую лабораторную печь и замерли там – каждый в своем углу. Они очутились в кромешной тьме и ничего не видели. Все, что им оставалось в этой жизни, – положиться на свой слух. Все, что их сейчас связывало с жизнью, – собственные уши.

Сначала они услышали спускавшегося по лестнице великана Тоби, недовольно ворчавшего:

– Опять вы не закрыли люк, хозяин. Рано или поздно не доведет это до добра, вот увидите.

Его ужасающая поступь раздалась так близко, что не составило труда догадаться: он вплотную приблизился к клетке, точнее – к решетке из металлических прутьев, за которой сидел человек.

– Дэдэ, небось, своего не упустил, орал, как оглашенный. Ты ведь вопил, Дэдэ?

– Разумеется, он орал, – прозвучал фальцет г-на Лустало. – Я сам слышал, когда сажал Ахилла на цепь у большого дуба. Хорошо, что в это время в округе никого нет.

– Поди-ка знай наверняка! А вдруг к вам приедет кто-нибудь, как в тот вечер? Надо всегда люк затворять – так оно спокойнее. Крышка-то войлоком обита – все звуки приглушает.

– Помолчи уж, старый дурак! Если бы ты не забыл запереть ворота, собаки не удрали бы. Сам ведь усвоил: они возвращаются только на мой голос. А люк… Да, я не запер его – совсем из головы вылетело!

– Так ты орал, Дэдэ? – повторил свой вопрос великан, но не получил ответа: человек за решеткой не подавал признаков жизни. Тоби, однако, это не смутило, и он возобновил разговор с хозяином: – С собаками нынче что-то неладное творится. Еле на цепь посадили. А когда вернулись, я думал, они весь дом сожрут. В тот вечер они вели себя точно так же…

– В какой тот вечер? Ты о чем?

– Ну, когда мы обнаружили здесь тех троих господ – прямо перед клеткой Дэдэ.

– Не понимаю, что тут общего?

– В тот вечер собаки тоже удрали, бегать за ними пришлось…

– Никогда больше не напоминай мне про тот вечер, Тоби, – с напускной строгостью, но как-то неуверенно произнес Лустало.

– В тот вечер я, грешник, еще подумал: быть беде! И Дэдэ кричал, болтал тут всякое… Верно, Дэдэ? – Ответа не последовало, и великан пробубнил: – С ними ведь беда и приключилась – правда, попозже. Но чутье меня не обмануло – они померли.

– Да, они умерли.

– Все трое.

– Все трое, – как зловещее эхо, повторил надтреснутый голос Лустало.

– Ведь словно по заказу, а? – хмыкнул великан.

Лустало промолчал, но что-то вроде вздоха пронеслось над его головой, пока они с великаном, судя по звяканью инструментов, готовились к какому-то новому эксперименту.

– Тоби, ты слышишь? – внезапно насторожился Лустало. – Что это за звук?

– Это ты, Дэдэ? – спросил великан.

– Да, я, – ответил голос из-за решетки.

– Заболел, что ли? – спохватился Лустало. – Ну-ка, Тоби, посмотри, что с ним. Может, захворал? Кричал так, что наверняка надорвал себе грудь. Или ты голоден, Дэдэ? Отвечай!

– Держите, – отозвался голос из-за решетки. – Вот вам ваша формула! Полностью. Накормите меня теперь – я заработал себе еду.