Останков кораблей с востока сохранилось гораздо меньше, и нет никаких свидетельств, что на строительство исконно славянских судов, создававшихся для рек, а не для моря, повлияли варяги. Согласно Константину VII, часть дани киевским князьям славяне выплачивали долбленками — моноксилами («однодеревками»), которые легко можно было переносить волоком через десять порогов, прерывающих семидесятикилометровое течение Днепра ниже современного Днепропетровска. Конструкция долбленки позволяла установить мачту. Торговцы спускали лодку на реку в июне и, добравшись до Черного моря, «переоснащали свои моноксилы всем тем нужным, чего им недостает: парусами, мачтами, кормилами, которые они доставили [с собой]»,[705] а затем шли вдоль берега к портам Болгарского царства и Босфору. Долбленки годились для торговли, но не могли тягаться с византийским флотом, отличавшимся более крупными кораблями, более совершенной организацией и вооружением. Русы не стали мореходами ни на Черном море, где они пользовались незначительным влиянием, ни на Балтике, где за них торговали посредники.

На исходе XI века иссяк и вольный дух эпохи викингов. Только в Исландии вождям еще удавалось сохранять независимость и противостоять образованию централизованных монархических государств и росту городов. Хотя окончанием эпохи викингов традиционно считается нормандское завоевание Англии в 1066 году, эта веха применима только к Англии и Франции. На востоке событием сопоставимого масштаба была смерть Ярослава Мудрого в 1054 году, после которой Киевская Русь стала все больше ориентироваться на Византию. Кроме того, год смерти князя совпал с годом раскола христианской церкви на православную и католическую. В 1264 году Исландия утратила независимость, сохранявшуюся с 1000 года, и оказалась под властью норвежской короны, а в XV веке Оркнейские и Шетландские острова перешли из рук скандинавов к Шотландии, и гренландские поселения вымерли.

При всем своем размахе торговля викингов была в основном штучной — предметами роскоши, престижа или узкого применения, что роднило викингов в этом аспекте с фризами и другими предшественниками. За незначительными исключениями, торговли массовым товаром в Северной Европе до XI века практически не существовало. У крестьян не образовывалось достаточного объема излишков для экспорта, и единственным видом сельскохозяйственной продукции, поставляемой регулярно и оптом, было вино (бургундское и с берегов Сены, транспортируемое по рекам и морскому побережью в дельту Рейна) и шерсть.[706] Массовые поставки, характерные для морской торговли более позднего периода Средних веков — зерно, рыба, лес и все то же вино, — почти не практиковались. Когда начало расти население, а с ним и объемы сельскохозяйственного и ремесленного производства, торговля перешла в руки гильдий и свободных купеческих союзов, использовавших более крупные суда совершенно новых конструкций, что спровоцировало радикальные перемены в организации морских перевозок и ведении морской войны. Эти перемены были характерны не только для Западной Евразии; схожий подход к морской торговле с дальними странами наблюдался в Южной Индии, откуда он распространился на все муссонные моря.

Самые заметные события евразийской истории VII и последующих веков связаны с возникновением исламских халифатов и возрождением объединенного Китая. За сто с небольшим лет ислам стал доминирующей религией по всей азиатско-африканской дуге от Португалии до Казахстана и Инда. В Средней Азии он уперся в западную границу танского Китая, чьи войска в то же самое время отодвинули рубежи Срединного царства на запад, на две тысячи миль пустынь и степей. Однако в момент непосредственного столкновения беспорядки внутри Дар аль-Ислама и Срединного царства заставили купцов перенести внимание с сухопутного Шелкового пути через Центральную Азию на морской. Оживленные рынки на обоих концах морского торгового пути из Юго-Западной Азии в Северо-Восточную влекли купцов и странствующих монахов со всех берегов муссонных морей и способствовали процветанию обеих империй. Отдельные отрезки этого пути существовали столетиями, но к VII веку мореходы значительно осмелели. Они охотнее пускались в дальние плавания, а страны, где делали остановку торговые корабли, например царства Шривиджая и Чола, богатели и приобретали политический вес. Мореплавание и укрепление прибрежных царств взаимно стимулировали друг друга: культурный и товарный обмен шел на пользу местным правителям, а более стабильные государства в свою очередь привлекали купцов из все более дальних краев.

В начале VII века Юго-Восточная Азия была разделена между Византийской и Сасанидской империями. Византия контролировала почти всю Малую Азию, Левант и Египет. Сасаниды правили Ираном, Ираком и частью Восточной Малой Азии; на Аравийском полуострове под их властью находились материковая территория Бахрейна, сам остров Бахрейн и побережье от Кувейта до Катара, Оман на юго-восточном углу полуострова и Йемен с его портом Аден в Аравийском море. Остальные части Аравии избегли имперского владычества: Хиджаз на Красном море, где находились священные города Мекка и Медина, Хадрамаут на южном побережье между Йеменом и Оманом и Ямана, государство в центральной части Северной Аравии. Ислам распространялся на восток так же быстро, как и на запад. В 634 году мусульманское войско взяло великий торговый город Дамаск в Сирии, ставший более чем на век столицей халифата. Персия была завоевана в 643-м, через год после взятия Александрии. С возникновением в 661 году Омейядского халифата ислам охватил Аравийский полуостров, Месопотамию и восток Малой Азии, а магометанские войска продвинулись на Кавказ. К востоку от Каспийского моря, между 694 и 714 годом, аль-Хаджадж ибн Юсуф ас-Сакафи, наместник Ирака, двинулся в Афганистан, через Амударью (Окс) к Сырдарье, примерно на 325 километров к северу, в итоге многие персы и тюрки Трансоксании (центр современного Узбекистана) перешли из зороастризма, буддизма и христианства в ислам. Трансоксания была коммерчески и стратегически важным регионом: по ней проходил Шелковый путь на отрезке к Кашгару и пустыне Такла-Макан, откуда начинались дороги в Афганистан и в Индию. К середине века исламское завоевание Средней Азии замедлилось. Хотя аббасидская армия одержала победу над китайцами в битве на Таласе в 751 году, тибетцы, продвигаясь на север, остановили ее натиск. В разгар своей экспансионистской фазы тибетцы воевали и с китайцами, и с арабами; в конечном счете их остановили мусульманская и китайская армии, действуя одновременно (хоть и не сообща), однако эти события вынудили торговцев более активно использовать морские пути между Персидским заливом, Индией, Юго-Восточной Азией и Китаем.

Мусульманское войско достигло верховьев Персидского залива в 635 году и обустроило военный лагерь в Басре. В следующем десятилетии империя Сасанидов пала, и к началу VIII века ислам распространился на восток до реки Инд. Купцы-магометане из Омана и Персии несли свою религию по торговым путям, которые с укреплением исламского государства обретали все большее значение. Рост торговли без усиления политической власти привел к росту пиратства в Аравийском море между дельтой Инда и Гуджаратом. Чтобы восстановить порядок, наместник аль-Хаджадж отправил на Индийский субконтинент войско. Это случилось в 711 году, за год до того, как Тарик ибн Зияд высадился в Гибралтаре и начал завоевание Пиренейского полуострова. Хотя кампанию можно считать естественным продолжением действий аль-Хаджаджа в Трансоксании и Афганистане, повод для начала войны был вполне конкретный. Согласно историку IX века аль-Балазури, «правитель Острова рубинов [Шри-Ланка] отправил аль-Хаджаджу некоторых женщин, дочерей скончавшихся в его стране магометанских купцов. Он хотел снискать расположение аль-Хаджаджа, отослав их назад. Однако судно, на котором они плыли, атаковали жители ад-Дайбуля [другое название Дебал, Банбхор, Пакистан] на барках и захватили все, что было на борту».[707]