Долл опомнился и тоже ринулся к месту схватки, ударяя прикладом по собачьим телам. Двум псам пришлось повернуться к нему, рассредоточивая силы, а у Монгола появилась возможность вздохнуть свободней и подобрать нож, который валялся всего в полуметре от него. Противостояние переходило в завершающую стадию, люди медленно, но верно брали ситуацию под контроль. Хорошая атака удалась Монголу, еще один пес потянул за собой кровавый след и вышел из боя, отползая в сторону. Сразу две собаки атаковали девушку, им удалось сбить ее с ног, но один из псов тут же напоролся на острие.

Когда в очередной раз погасла «печка», звуки, услышанные Алексом, сильно отличались от тех, что он слышал в первый раз. Рычание было не таким боевым, в общий фон вплеталось жалобное подвывание подранков, да и звуки борьбы отражали не сумбурную вакханалию, а несколько локальных стычек.

Через минуту, когда глаза наконец привыкли к сумеречному зрению, стало ясно, что люди победили. Жалкие остатки стаи попытались отступить сначала к выходу из ангара, но убедившись, что люди идут следом, повернули в угол строения. Еще через минуту все было кончено, подобравший свой «Вал» Монгол и перезарядившийся Долл добили остатки своры, чтобы не оставлять их за своей спиной, а Мэг, отвернувшись и сжимая в руках окровавленный нож, ждала окончания расправы.

– Где твой пистолет? – окликнул ее военный старатель, когда дело было сделано.

– Бросила в «печку», чтобы мы могли видеть.

– Молодец! – похвалил Долл. – Ты нас спасла.

– Точно, – подхватил его напарник, – я бы, наверное, не додумался.

Долл достал свою «Беретту» и протянул Мэг.

– Держи. И патроны тоже, – к девушке перекочевали заряженные магазины к пистолету, – а мне давай свои, у меня еще «Форт» остался, пригодятся.

Монгол, не теряя времени, попытался привести свою амуницию в порядок, хотя сделать это было нелегко. В нескольких самых уязвимых местах зияли огромные дыры, фактически лишая обладателя защиты, даже и не верилось, что обычные, пусть и здоровенные дворняги могли так распотрошить тяжелый армейский комбинезон.

– Ты в порядке? – спросила Мэг, глядя, как военный старатель вытирает кровь с открытых частей тела.

– До свадьбы заживет, – усмехнулся тот. – Однако я должен сказать, что нас изрядно потрепали. И я думаю, без посторонней помощи здесь не обошлось.

– В каком смысле? – не понял Долл.

– А вот сейчас и посмотрим. Идите за мной медленно и аккуратно. – С этими словами старатель двинулся к выходу, постепенно загребая вправо, туда, куда упорно не пускали людей взрослые псы. То, что он искал, обнаружилось через тридцать метров, под большим складом крупного строительного мусора. Сука с обвисшими сосками была облеплена дюжиной притихших щенков, все они были разного цвета, одни еще слепые, другие с широко открытыми глазами, маленькие пушистые комочки прижимались к теплым бокам матери.

Монгол подошел почти вплотную, его взгляд встретился со взглядом собаки. Сосунки беспокойно заерзали, заскулили, понимая, что прятаться больше нет смысла.

– Вот он, – прошептал старатель, выделяя из копошащейся массы одного щенка, черного с белесой пунктирной линией вдоль всей спины. – Будущий чернобылец.

Старатель повернул голову к попутчикам:

– Он ведь специально одну из шавок в «печку» бросил, понимал, что мы ослепнем, когда она погаснет. А он поможет псам видеть нас в темноте, считывая наши мысли. Если бы не ты, Мэг, он бы нас по одному перегрыз.

Долл и Мэг стояли сзади, никак не комментируя слова Монгола. Не верилось, что на столь хитрый план способен этот маленький комок шерсти с едва открывшимися глазами.

Монгол вернулся к щенкам:

– Значит, твоя мамка согрешила с прародителем тех чернобыльцев, что живут теперь. Ты бы тоже мог стать вожаком, если бы не попал в мешок…

– Оставь их, Монгол, – попросила девушка. – Они нам больше не помешают.

– Они все равно погибнут, когда падет контур.

– Оставь их. Они имеют право на шанс.

Выстроив всех в цепь, Крюк погнал команду на север, пообещав привал через пятьсот метров. Порою лес был настолько густой, что через него приходилось в буквальном смысле слова продираться, рассекая переплетенные ветки и длинные листья ножом. Следов, оставленных дозорными «братства», Крюк не заметил – ясное дело, никто не догадывается, что можно пройти через выжигатель здесь, оттого эту территорию должным образом и не охраняют.

И все-таки кое-что Крюка беспокоило. Интуиция еще не кричала, но уже медленно скребла по сердцу: беги! Беги сломя голову! Крюк так бы и сделал, пока лимит везения не исчерпан, даже «братья Зоны» не выловят его на собственных землях, но тогда не будет выполнен контракт, а такого допускать нельзя – за это Зона накажет.

Через полкилометра Крюк вывел группу на край лесополосы, где собирался устроить привал: дальнейший марш-бросок без предварительной подготовки был невозможен, да и подход к Янову был запланирован только к вечеру, чтобы не торчать лишнее время под носом у сектантов.

Желтое поле впереди пересекала линия электропередачи, тянувшаяся от ЧАЭС в сторону железнодорожного полотна, провода давно скрутили охотники за цветным металлом, в начале двадцать первого века их не пугали ни радиация, ни озверевшие, но тогда еще обычные кабаны. А опоры выдержали – проржавели, покосились, обросли ржавыми волосами и колючим пухом, но выдержали. Теперь они возвышались над пожелтевшей травой, словно кресты над могилами.

Около одной из них притулилось узкое трехэтажное здание, подобное силовым подстанциям, построенным в Чернобыле. Типовое строение покосилось под гнетом прожитых лет – пара узких окошек на верхотуре, выщербленная крыша, серые стены без штукатурки, над левым крылом сохранилась мачта антенны, но самой антенны не было, тоже пошла на цветмет.

Зрелище производило тягостное впечатление, давило на психику. Поначалу могло показаться, что это атака пси-излучения, вгоняющего людей в тоску, но Макс чувствовал то же, что и все остальные, хотя его защищал «глаз химеры». Значит, аномальная активность здесь ни при чем.

– Отдохнем в подстанции, – сообщил Крюк, – но сначала я вам кое-что покажу. Пошли, только осторожно.

Небольшой овраг насквозь пересекал темный лес, а по дну оврага тек извилистый ручеек с необычайно прозрачной водой – только не дай бог кому-нибудь ее глотнуть, можно было смело спорить, что это лишь очередная приманка Зоны. Зато передвигаться по пологому склону было удобнее и безопасней – здесь растительность стелилась по земле, не стремясь в высоту и не цеплялась за ноги, когда ботинки сдавливали стебли. Через пять минут пути Крюк остановился, пропуская спутников вперед.

А впереди была Чернобыльская АЭС, настолько близко, что можно было рассмотреть тросы на трубе и извилистые трещины на Саркофаге. Белая труба с красными перемычками-кольцами возвышалась над строением. Чуть за ней, немного ближе к пруду-охладителю, тянулась вверх последняя стрела башенного крана, когда-то их было больше десяти, но за годы существования Зоны почти все они растворились в кислотных дождях и рухнули, остался только этот долгожитель. На фоне удивительного молочно-белого неба абрисы высоких точек смотрелись даже красиво и вовсе не выглядели зловещими.