небольшого деревца. Ходо устало бухнулся на землю, у него уже не было сил даже вырываться. Тим смотрел как тот тяжело дышит по-собачьи вывалив язык.

– Братик, ищи дорогу! – Сказал Тим впрочем без всякой надежды. Просто чтобы попробовать.

Ходо молча смотрел на него, бессильно прислонившись к стволу и хлопал глазами.

– Понятно, никакой пользы от тебя. – Тим раздражённо отвернулся. – тащишь тебя, а ты и помочь ничем не хочешь.

Ходо наклонил голову и издал не то гавканье, не то визг. И продолжал смотреть на Тима пустыми глазами. Тим посмотрел на него.

– Братик чем же ты стал?

Ходо фыркнул как собака.

– Нам с тобой нужно найти что поесть, а то нам крышка.

Через двадцать минут Тим отвязал Ходо и они снова двинулись дальше в путь, сквозь заросли Великого леса.

Ветви драконовх деревьев раскинулись над мальчиками. Днём лес был полон жизни и света. То тут то там лучи солнца пробивались сквозь сень деревьев. В это глуши росли в основном одни драконовы деревья, их стволы мощно поднимались из земли и раскидывали ветви шатром. Некоторые были такими огромными, что и двадцать взрослых мужчин не смогли бы обхватить их руками. У их подножия кустились маленькие кустарники. На них блестели чёрные и красные ягоды. Ходо каждый раз натягивал вервёвку устремляясь к ним, но Тим тащил его дальше. Не хватало чтобы и он отравился. Ходо рычал и вырывался, но, после той ночи стал заметно смирнее и всё чаще ходил на прямых ногах, а не на четвереньках. Но Тим чувствовал голод в его голове. Рвущийся наружу и кипящий внутри Ходо. Животный голод, сжирающий изнутри. Ярость с каждой минутой становилась всё сильнее и то телу Тима то и дело бежали мурашки от страха.

Ночью спать они не могли, потому, что нужно было поддерживать огонь и держать лесных обитателей подальше. Поэтому, когда солнце встало в зенит, братья остановились на отдых. Тим крепко привязал Ходо к дереву и постелил ему одеяло. Сам же нарвал себе травы и сделав из неё подобие матраса улёгся сверху.

– Время спать. – Сказал он брату. – Кричи погромче, если что-то учуешь.

Ходо фыркнул и сделав два круга по одеялу улёгся на него. Силы его были на исходе.

Тим заснул мгновенно.

Ему снилось, что лес пропал. Вместо него стояли огромные дома из железа и стекла. Он стоял на крыше одного из них. Он осмотрелся по сторонам и увидел вокруг себя других людей. Вокруг домов крутились ветряные воронки, размерами в разы превосходящие самые высокие дома. Некоторые воронки застилали собою чёрное небо. Ветер рвал волосы людей, свист и грохот стоял вокруг. Мужчина возле Тима держал в руках какую-то маленькую коробку и кричал в неё. Шум ветра был таким сильным, что Тим не мог слышать ничего из его слов. Он кричал и махал руками куда-то вверх. Тим увидел, что между домами летали огромные железные птицы с крутящимися штуками над головой. В них сидели люди. Птицы летали от крыши к крыше и время от времени некоторые засасывало в ветряные воронки. Одна из воронок была такой громадной, что у неё не было видно конца, она уходила прямо в черное небо и двигалась среди домов, засасывая в себя один за другим. У Тима на глазах дома рассыпались в пыль и поглощались воронкой. Мальчик вспомнил сказки про божество, что звалось Атомос, огромное мистическое существо, которое могло всосать в себя все сущее.

Тим подошёл к краю крыши и увидел белое высохшее морское дно под ними. Оно раскинулось до самого горизонта. Тим видел кучи огромных белых животных сгрудившихся в кучу на дне. У них были бивни и гигантские клыки, которыми они пытались пробить морское дно. Но во сне Тим знал, что это не настоящие животные. А те иступлено били окаменевшую землю. Били даже когда их клыки и бивни ломались и от них отлетали куски. Дно было невероятно крепкое. Но вот Тим видит зияющую дыру в одном месте, стремительно увеличивающуюся в размерах. Животные пробившие эту дыру падают в нее, с осыпающихся краёв. Падают прямо в пузырящуюся пурпурную жижу которая появляется оттуда. Словно щупальца гигантского осьминога из дыры во все стороны лезет пурпур. Он поднимается в воздух, словно стая саранчи. Он ползёт по земле и обхватывает белых животных. Он поглощает дома и развалины. Он попадает в воронку ветра и та окрашивается пурпурным цветом, заполняя собою всё. Пурпурный цвет заливает весь мир, поглощая всё на своём пути, превращаясь в огромный переливающийся рой, перекатывающий и летящий во все стороны, тянущий свои щупальца к небу. Тим чувствует что этот рой живой. А еще он чувствует появление чего-то огромного. Это Он, тот о котором старики рассказывали своим внукам, а те своим внукам, а те своим. Это Древний.

Земля сотрясается, а потом еще раз, как от исполинских шагов. Тим видит как по дну белого моря медленно шагают огненные столпы, глубоко погружаясь в окаменевшнее дно. При каждом шаге вверх поднимается дым и огонь, выжигающий всё живое. А потом Тим почувствовал обжигающее горячее дыхание, которое налетело на город и смело его одним взмахом. В последний момент Тим увидел, как в черных облаках над его головой открылся огромный красный глаз и посмотрел прямо на него.

Тим закричал и подпрыгнул на месте, вырвавшись изо сна. Сначала он не понимал где находится и морок медленным туманом рассеивался вокруг него. Деревья. Трава. Лес. Он вспомнил, где он. Ходо сидел рядом со скомканным одеялом и злыми глазами смотрел на брата. Тим почувствовал сплетённый нервный пучок струн пульсирующих в голове этого существа.

– Выспался? – Спросил Тим у существа.

Ходо фыркнул сквозь нос и тихонько зарычал. Покрытый грязью и ссадинами, со сбившимися в колтуны волосами, он скалился на Тима.

– Тише, братик. – Тим потянулся. – Что же мне с тобой делать?

Солнце окрашивало верхушки деревьев в красные и багровые цвета, под сенью драконовых деревьев уже наступали сумерки. Тим потянулся, подпрыгнул и стал собирать хворост на ночь. В животе заурчало. Тут же он услышал рычание Ходо. Тот тоже был голоден. Чем темнее становилось, тем Ходо становился беспокойней и громче. Он крутился на месте, пытаясь вырваться из верёвки. Пытался дотянуться и перегрызть её зубами, но был слишком скован у шеи, чтобы это сделать. Тим проверил все повязки с курхамой и заменил заплатки на новые. Рана на животе Ходо стала затягиваться и уже была не опасной. Тим не стал менять повязку, от его рубашки