и вам сейчас безопасней будет под протекцией императорского дома. Подорожниковых не рискнут тронуть, опасаясь гнева Кречета.

— Я не буду отсиживаться, — отрицательно махнула головой Тэймэй. — Трижды, да простит меня Инари, трижды ты спасал мне жизнь!

О, нет! Мне только фанатичной преданности не хватало. Придётся резать по живому.

— Не думала, что два последних раза случились из-за того, что ты была рядом со мной?

— Не передёргивай! — возмутилась девушка и шагнула мне навстречу, — оставь мне хотя бы свитки переноса в эту вашу школу на краю географии и в родовое поместье. Вдруг тебе срочно понадобится дракон! — она использовала последние козыри.

И да, я — очень даже меркантильная тварь, ибо благородство благородством, но в любви и на войне все средства хороши. Если Тэймэй станет той соломинкой, которая сможет переломить хребет Крысину, я воспользуюсь её помощью без зазрения совести.

— Арсений, у нас есть свитки переноса?

— Конечно, Ваше благородие.

— Выдай, пожалуйста, два комплекта: один на школу, второй в Хмарево.

— По два! — вставила свои пять копеек Тэймэй, я же вздёрнул бровь в немом вопросе. — Должна же я иметь вариант отступления на всякий случай? — моментально отреагировала иллюзионистка на незаданный вопрос.

Что же, логично. В крайних случаях подобный эгоизм не только всецело понимаю, но и приветствую. Я кивнул, разрешая выдать два комплекта. Свитки перекочевали в руки Тэймэй.

— Прошу, не дожидайся задницы, разрешить которую можно будет только драконом. У меня в арсенале есть и другие мифические зверушки с сопротивлением магии, — подмигнула мне иллюзионистка, заинтриговав донельзя, и отправилась к Подорожниковым. Я же вернулся в лодку.

— Арсений, куда нам теперь? — кажется, я впервые осознал, что стал воспринимать домом особняк на Васильевском острове. Сейчас же соваться туда было бы форменным самоубийством.

— В схрон за городом и оттуда в Москву, Ваше благородие. Вас ждут в Кремле, — спокойно озвучил наш распорядок кровник.

— Боюсь спросить, кому и зачем я понадобился.

— Утром прибыло с посыльным настоятельное приглашение Её Императорского Высочества Марии Петровны Кречет, — я выругался сквозь зубы. Розы остались вне досягаемости. И как прикажете отказать принцессе? Ситуацию спас верный и предусмотрительный Арсений:

— Перед консервацией я взял на себя смелость захватить из подвала ваши розы.

* * *

В Москву мы прибыли к вечеру. По настоянию Арсения заселились не в обычную гостиницу, а в гостевой дом на территории Кремля для особ, лично приглашенных членами императорской семьи.

— Под носом у Кречета вас не тронут, — пожал плечами Арсений, как само собой разумеющееся.

— Развлекайте принцессу, как хотите, но нам нужно дня два, чтобы обнести склады Министерства обороны и сформировать обозы под защитой ветеранов Маркуса, — прилетело по кровной связи от Паука.

— А что уже есть желающие? — искренне удивился я оперативности работы своих кровников.

— Есть. У Маркуса талант по работе с людьми, — с уважением отозвался о новом командире Паук, — ни я, ни Арсений таких результатов не достигли бы, во-первых, потому что давно отошли от дел, а, во-вторых, у Маркуса в роду, кажется, были Соловьи. А эти напоют кому угодно и что угодно, когда им нужно.

— Ну вот, а ты его убить хотел, — не преминул я поддеть Паука с улыбкой.

— Каюсь, был неправ, — с достоинством признал тот свою ошибку. — У нас уже четыре десятка рекрутов, которым ещё предстоит пройти проверку менталами и ментаторами.

Значит, кроме принцессы, надо бы наведаться к Орлову. Уж у кого, а у Министра обороны точно найдётся парочка ментальных магов для нужд незаслуженно забытого подразделения комаров.

* * *

Я, конечно, догадывался, что ублажение принцесс — дело непростое, но всегда представлял это самое ублажение скорее в горизонтальном положении, без одежды и прочих свидетелей. Реальность же несколько не оправдала моих ожиданий. Меня не просто поставили раком, но ещё и заставили заниматься садово-огородными работами собственноручно на глазах родовитых посетителей Кремля. Бонусом к этому прилагалось доброе расположение особ императорской крови. Как ни странно, но Её Императорское Высочество Мария Петровна не побрезговала помочь мне ковыряться в земле.

— Вы украли у меня подругу, Гаврила Петрович! Не стыдно? — то ли в шутку то ли всерьёз спрашивала принцесса. — Светлана совсем позабыла меня.

— Ваш отец украл у неё отца, я лишь пытаюсь спасти её от подобной участи, — попытался отшутиться я в ответ.

— Опасные речи срываются из ваших уст, — зазвенел металлом голос Марии, — считаете возможным оценивать деяния императорской семьи?

— Ни в коем разе, Ваше Императорское Высочество! — не прерывая разговора, я самой обычной лопатой рыл лунки под корневища саженцев моих роз. — Просто пытаюсь подарить Светлане ощущение семьи, давным-давно утраченное со смертью матери, и показать жизнь за пределами золотой клетки дворца.

Принцесса в задумчивости почесала нос грязными руками, отчего изгваздалась и стала больше похожа на самую обычную девчонку, а не венценосную особу.

— А кто вы такой, Гаврила Петрович, чтобы разбрасываться громкими словами о семье и жизни? — взгляд её наполнился скорбью и какой-то житейской мудростью, не свойственной её возрасту. — Я была с ней в тот момент, когда умерла её мать, и поддерживала как родную сестру. Моя мать прижимала к себе двух рыдающих девчушек, разделяя их скорбь. Это нас вы приравняли к стенам золотой клетки? А что сможете дать ей вы? Сделаете одной из жён? Обрежете ей крылья, запретив осуществить её мечту стать полевым хирургом? Это ощущение семьи вы уготовили ей?

Мария придерживала саженцы, пока я смешивал землю с нашими «иномирными» удобрениями и засыпал в ямки. В обычной земле мои экспериментальные розы вряд ли смогли бы прижиться.

— Ваше Императорское Высочество рассматривает семейную любовь однобоко, с позиции получения оной. Я же говорил вообще не про себя, когда имел ввиду ощущение семьи для Светланы. Тепло и уют создаются не только при получении, но и при дарении любви!

— Ещё лучше, — фыркнула принцесса, — это ещё что за формулировка семейных отношений? Поцелуй меня с разбега, я за деревом стою? Что-то взаимностью здесь даже не пахнет.

Я неаристократично заржал, впервые услышав такое выражение. Мария, кажется, надулась, поэтому пришлось пояснять:

— Дарить свою любовь она будет отпрыску Подорожниковых, кровь от крови их, который ответит ей взаимностью. Эти два человека достаточно истосковались по семье и душевному теплу, чтобы почувствовать друг в друге поддержку и бескорыстные светлые чувства. Большего сказать не могу, это не моя тайна.

Принцесса глубоко задумалась. В полной тишине мы закончили посадку трёх саженцев роз, и Мария Петровна Кречет ушла приводить себя в порядок, предварительно наказав никуда не исчезать.

Я осмотрелся и решил наплевать на все правила этикета. Неподалёку был работающий фонтан, в водах которого я планировал смыть землю с рук. Однако мои планы несколько изменились, стоило ощутить затылком чьё-то пристальное внимание. Паранойя нам строить и жить помогает, потому тут же отправил комарих на забор крови любопытствующего. Меня с некоторым удивлением разглядывал высокий юноша примерно одного возраста со мной, вот только глаза… Не зря говорят, что глаза — зеркало души. Его душа была значительно старше этого тела. Собственно, как и моя. Поэтому интерес быстро стал взаимным.

— Э… поосторожней, у вас над ухом комарик летает, — я показал над каким именно ухом, намеренно отвлекая внимание на одну комариху, чтобы две другие смогли беспрепятственно взять пробы крови.

— Гаврила Петрович Виноградов, — первым представился я, — простите, руки подать не могу, в земле, но если прогуляемся к фонтану, то всё может измениться.

Незнакомец улыбнулся и указал жестом «только после вас» отправился со мной к фонтану.

— Граф Кротовский, Сергей Николаевич. Очень приятно!

Эту фамилию я совсем недавно слышал, но, хоть убей, не помню где. Кротовский подождал, пока я вымою в фонтане руки и вытру их платком, невольно зацепившись взглядом за мой родовой перстень и приподняв вопросительно