Я отвернулась, кусая губы, и сказала с отчаянием:

— Домой хочу.

Сашка сел в кресло, взял меня за руку и заявил совсем другимтоном:

— Машка, помоги мне.

Я резко повернулась и уставилась в его лицо. Был он серьезени чем-то явно озабочен, никакого намека на веселых чертей в глазах. Стало ясно:он в беде и, кроме меня, никто ему не поможет (очень мне хотелось так думать).

— Я помогу, — сказала торопливо. — А чтоделать-то надо, Саша?

— Ты сядь, — кивнул он. — Объясню. Я села вкресло, тараща глаза на Сашку, он придвинулся ко мне, поразмышлял о чем-то итихо сказал:

— Машка, никакой я не уголовник. Я в милиции работаю. Вшестом отделе. Знаешь, что это?

— Нет.

— Отдел по борьбе с организованной преступностью. Уменя задание, очень важное. Поняла?

— Сашка, ты на милиционера не похож, — растеряласья.

— Ну, ты даешь, — покрутил он головушкой. —Ты прикинь, если б я на милиционера был похож, долго бы здесь продержался?

— Где здесь? — испугалась я.

— Ну… — В этом месте Сашка почесал нос и продолжил счувством:

— Я тебе все рассказать не могу. У меня заданиеповышенной секретности, сама понимаешь. Один я остался, Машка. Помощь мненужна.

Он вздохнул и стал смотреть в угол, а я торопливо спросила:

— А что делать-то, Саша?

— Может, ничего и не придется, — блуждая в мысляхочень далеко, ответил он. — Рядом будь. В случае чего, пойдешь в шестойотдел с важными сведениями.

Тут я вспомнила про отца и побледнела:

— Ты зачем про отца выспрашивал? Ах ты, гад!

Я вскочила с кресла и на всякий случай стала приглядывать,чем бы огреть Сашку по голове. Он мой взгляд понял правильно и поспешилутешить:

— Тихо, не буйствуй. Отец твой ни при чем. У меняинтересы другие, твоему отцу они даже на руку.

— Откуда мне знать, что ты не врешь? — не поверилая, хоть поверить очень хотелось.

— Ты сама подумай, я тебе честно говорю, кто я, тебестоит выйти за дверь и слово сказать, и от меня только мокрое место останется.Ну, где мне врать в такой ситуации? Одна надежда на тебя. — Сашказапечалился еще больше.

— Поклянись, — помолчав с минуту, попросила я.

— Век свободы не видать, — серьезно сказал Сашка,а в глазах его опять появились черти, появились и исчезли. Тут до меня дошло,что если Сашка работает в милиции, значит, ни из какой тюрьмы он не бежал и егообратно не посадят. Это меня так обрадовало, что я забыла про

Светку. — Ну, поможешь? — спросил он хмуро.

— Конечно, — заторопилась я. — Только ты ведьопять темнишь, толком ничего не объясняешь.

— Почему не объясняю? — вроде бы обиделсяСашка. — К примеру, домой тебе сейчас нельзя. Нужно остаться со мной.

Причем знать об этом никто не должен, Даже отец.

— Саша, да я только позвоню, чтоб он не беспокоился.

— Вот видишь, какая ты. — Он тяжело вздохнул ипосмотрел на меня с обидой. — Говоришь “помогу”, а как доходит до дела…

— Что плохого в том, чтобы позвонить отцу? —удивилась я.

— Он вопросы задавать начнет. Ты, Машка, как будтодетективов не смотрела. Я ж объясняю: нельзя.

— А я отвечать на вопросы не стану. Скажу: “Папа, уменя все в порядке”, — и повешу трубку. Когда твое задание кончится, я всеему объясню. Папа поймет.

— Ты скажешь вот так и напугаешь его еще больше.

Мы замолчали и сидели так довольно долго, пока я наконец неспросила:

— Саш, а дело действительно важное?

— Очень, — сурово покивал он. — Дело такое… Ятебе больше скажу: от того, будешь ты рядом или нет, зависит моя жизнь. Не могуя здесь никому довериться, и связи у меня нет. Человек, который меня сюдапослал, сейчас в больнице, а у мафии везде свои люди, даже у нас. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнула я, приоткрыв рот. Сашка был вбольшой опасности и нуждался в помощи, этого было достаточно, чтобы личныесоображения отошли на второй план.

— Спасибо тебе, — сказал Сашка и поцеловал меня влоб. — В общем, я надеялся, что ты поможешь. Спасибо. Рад, что не ошибся втебе. — Он опять поцеловал меня, на этот раз в нос, а средней величинычертик появился в одном зрачке и торопливо растворился.

— Что же мы делать будем? — немного посидев впрострации, спросила я.

— Мне надо в город. А ты здесь останешься. —Заметив, что я сдвинула брови, Сашка торопливо добавил:

— Вся операция займет несколько дней, думаю, в неделюуправлюсь.

— Ты хочешь сказать, я останусь здесь без тебя? —наконец-то дошло до меня.

— Ну вот, уже капризы, а обещала помочь.

— Саш, я не отказываюсь, но чего мне здесь делать?

— Меня ждать. Съезжу в город, вернусь…

— Подожди, а мне в город с тобой нельзя? —Перспектива сидеть здесь без Сашки повергла в ужас.

— Объясняю для бестолковых: нельзя, чтобы тебя кто-товидел. Начнем с тобой мотаться туда-сюда, обязательно засветимся. В городеявочная квартира под наблюдением мафии, а другой нет. Теперь поняла?

— А моя квартира не подойдет? — спросила яторопливо. Сашка только головой покачал:

— Ну, Машка, ты — даешь. А муж, а отец, а соседи?

— Подожди, сейчас я тебе объясню, — затараторилая. — Мы с мужем живем в двухкомнатной на Тимирязева, а до этого жили воднокомнатной в Южном, квартира там так и осталась, мы разменять хотели, но всене получалось. В общем, ни Димка, ни отец туда не заезжают, зачем? Ключи у меняс собой. А там мебель и даже кое-какая одежда. Только холодильник пустой. Вот.Сашка задумался.

— Телефон есть, — торопливо добавила я.

— А что, — через пару минут сказал он, —внимания мы там не привлечем?