Поверить во что-то, чего он сам не видел и не прочувствовал, такому человеку, как Никар, было невероятно сложно, но всё же он нашел в себе силы довериться Тлену, потому он не мог не оправдать этого доверия.

— Рад, что ты с нами брат, — произнёс Хранитель Тишины с мягкой улыбкой и протянул руку стоящему напротив с жестким взглядом и в угрожающей позе Никару.

Тот, несмотря на не полностью восстановившуюся силу руки, отпустил кафедру и крепко сжал его ладонь даже через керамитовую перчатку, после чего отклонился назад, выпрямившись.

— Я спускаюсь на Фрацию. Хочу посмотреть что там за люди и почему они забыли, как мы поиграли с ними в северной колонии, — ухмыльнулся Никар, отпуская руку провидца и собираясь выйти.

— Возьми с собой, — Тлен протянул ему свою книгу. — Вернешь, когда вернёшься.

Скепсис во взгляде будущего капитана трудно было скрыть, да он и не пытался, тем не менее, книгу левой рукой взял и заглянул внутрь.

— Кодекс Астартес? — со смешком поинтересовался он.

— У неё пока нет названия. Может, придумаешь, пока будешь читать, — пожал плечами Хранитель Тишины.

Никар показательно тяжело вздохнул и покачал головой, разворачиваясь и покидая реклюзиам, а оракул увидел впереди боль и кровь, охватывающие планету под ними. Будет Никар их создателем или завершением? Будущее клубилось туманом, но за ним всё равно пробивались лучи золотого солнца.

XII

Время для Гальярда тянулось мучительно медленно. Минута за миной, час за часом, день за днём. Он был подключен к некоторым системам "Непрощенного Слепца" через предоставленные магосом Вульфом соединительные кабели и имел доступ к корабельной вокс-связи, а так же к некоторым пикт-рекордерам, которые были исправны, чтобы выполнять свой с ним договор. Саркофаг дредноута Имперского Кулака поместили в специально отведённое для этого еще тысячи лет назад место, где могло находиться одновременно пятьдесят таких машин смерти. Однако он был тут один и, если бы не клятва следить за Ангелами Ночи, о которой он обязался молчать, то медленно, но верно, он начал бы сходить с ума.

Гальярд никогда не думал, что станет одним из дредноутов, которых будят лишь для битв, пока они не погибнут в бесконечных войнах или их сознание не угаснет, не выдержав постоянных циклов засыпания и пробуждения, но для него это наказание было подходящим. Все братья, с которыми он десятилетиями сражался плечом к плечу, погибли, и сам он должен был погибнуть с ними, если бы не воля Императора, позволившая ему выжить и служить дальше. Некоторые из них погибли от рук Ангелов Ночи на борту Соблазна Мечтаний, и за четырьмя выжившими из десяти тех, кто расстреливал их, он следил особенно внимательно. Брат-капитан Ноа пока был обездвижен и стал по большей части походить на одного из ордена Железных Рук, такой же большой и сильно аугментированный. Братья Тарций, Молино и Богомол переведены в другие отделения.

Но следить всё равно нужно было за всеми, и это выматывало. Гальярд отдалённо чувствовал, как его едва живое тело, плавающее в амниотической жидкости, напрягается, когда, он переключается между разными камерами или перехватывает вокс-сообщения, которыми обмениваются на борту, и знал, что без сна его служба будет куда короче. Возможно, несколько лет, а может и того меньше. Часть его сожалела по этому поводу, но он и так прожил дольше, чем ожидал. Когда бы он ни воссоединился с братьями по ту сторону, он должен был сделать всё, чтобы они приняли его, как выполнявшего свой долг до конца.

И всё же наблюдать и ничего не делать было пыткой. Да, он был в курсе происходящего. На поверхности планеты находили переживших падение сквозь атмосферу паразитов, брат Янтарь искал пропавших ученых на южном побережье, брат Микель сопровождал летописицу в западной части гор Железной Рукавицы, многие отделения поддерживали порядок в городах-колониях, где действовал чрезвычайный режим. Вряд ли где-то могла понадобиться его помощь. По крайней мере пока не начнётся строительство крепости Ангелов Ночи, проводить консультации по проекту которой будет частью его долга, или серьёзная война, которой явно не предвещалось. Скука.

Едва это слово всплыло в его мозгу, другое, услышанное в воксе, мгновенно прогнало усталость, скуку, тоску, и мгновенно привело его в ярость. Никар.

Дредноут дёрнулся в своих креплениях и массивные цепи, удерживающие его на месте, злобно лязгнув и заскрежетав, натянулись, а кабели, соединявшие с системами судна, оторвались. Гальярд помнил как Ноа назвал того Предателя, которого встретил в коридоре, и ошибки быть не могло. Если Ангелы Ночи водят его за нос, то всем им придётся заплатить за этот чудовищный обман, потому что гравитационная бомбарда Левиафана могла превратить любой коридор "Непрощенного Слепца" в сжатый шлак, а цепной кулак проделать проход даже там, где его никогда не предполагалось делать. С помощью активировавшегося цепного кулака Гальярд в секунды сорвал цепи левой руки, затем освободил ноги и, наконец, правую руку, после чего под перезвон тянущихся за ним обрывков цепей, погромыхал к ангару, куда собирался и тот, кто отвечал за смерть его братьев. И пусть Император даст своему верному сыну свершить правосудие.

XIII

Поскольку носить силовую броню из-за временных имплантов Никар пока не мог, пришлось обойтись тем, чтобы взять в арсенале простую одежду и скаутские сапоги, а затем спрятать инферно-пистолет в глубоком кармане. Не факт, что ему это понадобится, но десантник привык к ощущению того, что у него есть для убийства не только руки. Выглядеть при этом он стал как какой-нибудь наёмник из глубин подулья, за исключением, конечно, роста и ширины плеч, потому что такими большими люди обычно не вырастали, и того, что инферно-пистолет себе позволить мог разве что богатейший человек из шпиля. Подумав немного, Никар взял так же хамелеолиновый плащ, чтобы скрыться если понадобится, и направился к ангару, в котором ожидал последний остававшийся на борту "Непрощенного Слепца" десантный транспорт. Магистра Сорнери стоило поблагодарить за то, что разрешил взять Штормовой Орёл, иначе бы пришлось его угонять просто потому, что Никар мог это сделать. Да и вообще, его статус пока был неясен. Рядовой боевой брат? Он никого не знал. Его старых братьев Тлен наверняка убил, потому что это были отборные головорезы, готовые мать продать за болтерный патрон и избирательной сентиментальностью своего командира не отличавшиеся. С новыми же братьями ему пока удалось познакомиться лишь с двумя, один из