Холлстер замедлил полёт и плавно направил транспорт к ущелью, вскоре заметив торчащие с двух сторон обломки моста и крайние опоры.

— Понятно почему мы не могли поехать сюда на поезде, — констатировал он весело, а затем подвёл Орла ближе и отыскал место для посадки.

На дне ущелья всё еще лежали остатки вагонов, проржавевшие изогнутые каркасы, напоминавшие разложившиеся трупы, от которых остались лишь кости. Местами из камней вверх торчали искорёженные рельсы, но в остальном место выглядело заброшенным, заросшим мхом и травой, поскольку внизу скапливалось достаточно влаги для них. Для Фиррис было темновато и прохладно, но десантникам, как и на многое другое, на это было плевать.

Едва посадочные щупы коснулись скальной породы, десантный транспорт покинул Волк, выскочив через боковую дверь. Следом отстегнулся от кресла пилота Микель и направился к той же двери.

— Подожди, — окликнула его Фиррис, подумав вдруг о том, что он говорил ранее, и испугавшись, что тут окажется еще один владелец такого амулета. — Если Познавший Слёзы встретится с другим таким же и его Слезой, то кто-то из них погибнет, Слеза падёт, а место разрушится, так ты говорил? Может, я лучше посижу тут, подожду вас?

— Это теория. На деле неизвестно что случится, — пожал плечами сержант, остановившись на секунду у двери. — Оставайся, если боишься, мы справимся.

Боялась ли Фиррис? Да, чертовски боялась! Когда родители один за другим гибнут от несчастных случаев на шахтах, а потом и бабушки с дедушками под завалами жилого блока, невольно начнёшь бояться, что с тобой случится то же самое, что с ними. И сейчас у женщины было дурное предчувствие, разогреваемое крутыми склонами гор по обе стороны ущелья.

— А, черт с тобой, иду, — выдохнула она, резко встав с кресла второго пилота и направившись к двери наружу, поскольку рядом с десантниками было безопаснее всего.

XI

Борьба с сомнениями была тяжелой и раньше Тлен решал их, рубя с плеча, выбирая самый простой и прямолинейный вариант, а затем шел дальше, наблюдая за тем, как за его решения другие расплачиваются своими жизнями или здоровьем. Иногда, когда он над этим задумывался, ему казалось, что он это паразит, который живёт за счёт других. Сколько раз он избегал смерти благодаря своему дару? Сколько раз другие умирали вместо него? Пожалуй, даже сосчитать было сложно, но окончательно считать себя бесполезным мешало то, что он дважды едва не умер, защищая важных людей. Сначала инквизитора Майев, затем сестёр битвы из ауксилии Караула Смерти. И это возвращало его к важности людей, ради которых Император когда-то затеял свой Великий Крестовый Поход, создав инструменты для будущих завоеваний в лице Астартес и их примархов. Тем не менее, вернуться к написанию книги, которая поможет будущим поколениям Ангелов Ночи, он всё еще не мог. Вдохновение было утеряно вместе с уверенностью, без которых подобные вещи невозможны. А может он уже написал всё, что нужно.

Тлен погладил переплёт закреплённой цепями на бедре тяжелой книги, которая оставалась наполовину пустой, и поднял взгляд к двери, которая с шипением открылась, впуская ожидаемого гостя. По крайней мере это будущее он предвидел.

— Переделать пыточную в место, так сказать, святости духа, на котором планируешь строить новый порядок, это забавно, — высказался Никар, входя внутрь и закрывая за собой двери, чтобы никто им не мешал беседовать.

Провидец моргнул разок и кивнул. Ему это тоже показалось знаковым. Создать на останках тёмного прошлого светлое будущее. Возможно, он всё еще в глубине души ощущал вину за то, что делал, хотя и понимал, что это было правильно для него в тот момент. Интересно, какие сомнения испытывал Никар, придя сюда и глядя на то, как всё изменилось? Задавать этот вопрос однако Хранитель Тишины не стал и просто следил за тем, как брат осматривается. Бывший сержант Повелителей Ночи был в одних подштанниках и босой, со стальными крепежами на правой руке и поясе, нужными, чтобы зафиксировать восстановленные Фларином Максимусом кости, но даже так он излучал опасность, а взгляд напоминал хищника, который играет с жертвой прежде чем приступить к трапезе. На самом деле Тлен не был уверен, что справится с ним один на один даже в таком состоянии, но смерть, которая всегда следовала за ним по пятам, шептала, что их время придёт позже.

— Я маюсь от безделья, — признался гость, осматривая стены зала. — От палаты уже тошнит.

Жажда действий отличала многих Астартес. Мало кто мог позволить себе заниматься чем-то помимо постоянных тренировок в ожидании новой битвы, но это было необходимо, чтобы оставаться на верном пути.

— Почему ты в итоге согласился? — поинтересовался тихо Тлен, желая стать ближе к тому, кто должен был внести свой вклад в дело Ангелов Ночи и умереть в их цветах.

Никар покосился на него, а затем задумчиво отвёл взгляд, будто искал что-то на потолке, и сжал тонкие губы, из-за чего шрам под правым глазом изогнулся, как змея. Бывшему Повелителю Ночи пришлось немного подумать, а затем почесать висок, растрёпывая и так растрёпанные свисающие ниже плеч черные волосы.

— Знаешь в чём была проблема Легиона? На мой взгляд, — ответил вопросом на вопрос Никар, повернувшись к Тлену, а затем и вовсе направившись к возвышавшейся в дальней части зала кафедре, за которой провидец стоял.

Это был прогресс. Тлен утвердительно кивнул, ожидая рассказа.

— Бессмысленность того, что мы делали, — ответил уверенно десантник, останавливаясь перед кафедрой и глядя снизу вверх на тёмного оракула. — Это, конечно, местами было весело. Мне даже нравилось, что скрывать. Но этот путь был в никуда. Даже мой брат, когда поверил в то пророчество, ухватился за него, потому что это дало ему цель. Дало смысл его жизни, кроме резни и прочего, конечно. Но, в конечном итоге, это ничего не поменяло в остальных. Это был его личный секрет.

Никар фыркнул с кривой улыбкой.

— А знаешь еще что я думаю? Наш отец, которого создали для тьмы и страха, чтобы быть Ночным Призраком, не получил должного почтения за то, что делал, потому и отвернулся от Императора. Зачем создавать зазубренный клинок для кровавых убийств, если потом будешь порицать его, говоря, что это плохо? — Повелитель Ночи поднялся на кафедру, став напротив Тлена и обхватив края постамента, на котором лежала тяжелая книга, наклонился к Хранителю Тишины. — Если твоя болтовня про свет Императора окажется пустой, я изрежу тебя на куски и развешу гирляндами в этом самом зале, а