Вздохнул, прекрасно понимая, что это не про мою сказку история, и здраво посоветовал брату убираться из комнаты, спрятав полуголую невесту, пока я тут разбираюсь. Огненный заслон, наведенный на все выходы из коридора, не должен был дать девице сбежать. Неприятно улыбнулся, выкидывая брата из головы, и пошел ее вылавливать.

Никому не позволю обижать нашу невесту! Глаза загорелись отголосками огня…

Болело буквально все! Спина, ноги, живот, руки, голова… Не знаю, в какой момент я все же окончательно проснулась и поняла, что больше не усну, как бы сильно мне ни хотелось, потому что голова буквально разрывается пополам, но этот момент настал слишком резко и неожиданно. Застонала, ощущая, как желудок сводит болезненной судорогой, стоило мне только немного пошевелиться, и все внутренности поднимаются к горлу.

Плотно сжала губы, часто дыша через нос и пережидая приступ тошноты. Сквозь боль ощущала, как кто-то поправил мне подушки, сделав их повыше, чтобы мне было удобнее. Глаза пока не открывались, но стоило ощутить на моей руке прохладные пальцы, как я сразу поняла, кто сидит со мной рядом, и сжала губы еще сильнее, не желая проявлять подобную слабость на глазах у принцев.

— Мелания, ты как? — обеспокоенно и тихо спросил ледяной маг, дотрагиваясь до моего лба и запуская по телу ворох ледяных иголочек. Снова застонала сквозь зубы, остро сожалея, что я слишком леди, чтобы обматерить упертого близнеца, вновь применившего ко мне свою магию. Несмотря на боль, острое возбуждение разлилось внизу живота, заставляя поморщиться и порождая еще одну болезненную волну.

Все-таки разлепила глаза, только сейчас осознавая, насколько сухо у меня в горле, и пытаясь пошевелить языком. Что-то прохрипела, мельком отмечая, что я нахожусь вовсе не у себя в комнате. А где… где я?

На мгновение забыв про боль и жажду, огляделась по сторонам, отмечая две узкие кровати и широкую купальню. Значит, у близнецов, и причем в комнате лишь один Корнелий… вот только что я здесь делаю?

Стоило подумать о воде в лохани, как по телу заново пробежала дрожь, но теперь уже от жажды.

— Вот, держи. — Словно читая мои мысли, мне подали в ослабевшие руки стакан, но не дали его полностью взять, а осторожно наклонили. С облегчением выдохнула, понимая, что я, наверное, не удержала бы его сейчас, и сделала несколько жадных глотков. — Пей маленькими глотками, я налью еще, — напутствовал Корнелий.

Горло смочила приятная свежесть, тугим комком опускаясь в желудок. Я медленно выпила еще один стакан, жалобно всхлипнув, когда третий мне уже не дали.

— Тебя стошнит, если ты выпьешь все разом. Надо подождать, — мягко, но настойчиво сказал ледяной маг, и я вынуждена была с этим смириться.

Откинулась обратно на подушки, только сейчас рискнув посмотреть ему в лицо. Я припомнила события вчерашнего вечера и ощутила, как уже было утихомирившаяся паника снова захлестывает с головой.

— Тише, тише, — словно что-то почувствовав, сказал маг, легонько поглаживая меня по руке своими холодными пальцами. На его совершенных скулах гуляли красивые ледяные искры, словно бы впитывающие льющийся из узкого окна комнаты солнечный свет. — Все хорошо. Все в порядке, — кажется, его голос снова начал обволакивать мое сознание, как тогда, когда я не могла понять, что со мной происходит и почему такие реакции. Так что пришлось срочно отворачиваться и гневно мотать и без того раскалывающейся головой.

— Ты опять! — зашипела возмущенно, сразу же забывая и про вчерашний страх, и про неудавшееся насилие.

— Я ничего не делал! Клянусь! — Корнелий поднял руки в защитном жесте. — Оно, должно быть, само как-то вышло. Извини, Мелания, я больше не буду! — он сделал честные-пречестные жалостливые глаза.

Все тело жутко болело и раскалывалось, так что я даже не стала отвечать, просто прикрыла глаза, ощущая, как меня штормит от резких движений.

— Мелания, все хорошо? — снова вкрадчиво и обеспокоенно пододвинулся ко мне ледяной маг. Я поморщилась — вот чего он ко мне пристал, а? — Где-то болит?

Тихо вздохнула, стараясь ничего не растревожить, уже поняв, что он от меня теперь не отвяжется.

— Везде болит, — созналась и, предупреждая его дальнейшее действие, подцепила край одеяла, натягивая его повыше. Пусть он вчера и увидел слишком много, но спишем это на случайность. Нечего на меня глазеть еще и сегодня! Стыд опалил бы мои щеки, но я чувствовала себя настолько ужасно, что даже смущения не осталось.

— Мелания… — как-то скорбно, словно моя боль отражается на нем самом, протянул маг, — я не очень хорош в целительской магии, но Адриан в этом преуспел лучше. Мне позвать его?

Подумала — если у меня хотя бы перестанет так раскалываться голова, будет значительно лучше. И кстати… раз уж я в их комнате, где Адриан-то?

— Зови, — тихо шепнула, ощущая, как губы снова стягивает корка сухости. Вот они — последствия алкоголя. Неужели подобное может вообще кому-то нравиться?

— Я быстро! — Маг резво подорвался с насиженного места и ломанулся вон из комнаты, при этом предварительно отодвинув в сторону ледяную дверь.

Округлила глаза, с первого раза не поверив свои глазам: ледяная дверь, надо же, что еще привидится с похмелья. Перевела взгляд в потолок, стараясь не напоминать себе, что лед — это замерзшая вода, и облизывая потрескавшиеся губы.

Не знаю, сколько там и куда ходил Корнелий за братом, но вернулся он очень быстро — и минуты не прошло, как он был уже тут как тут, таща вслед за собой не слишком довольного огненного мага, который странно посматривал на ласково улыбающегося мне брата.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Привет, что конкретно болит? — тоже попытался улыбнуться мне Адриан, закатывая длинные рукава рубашки, но Корнелий почему-то вместо того, чтобы пустить его ко мне, заслонил собой.

Изумившись такому поведению, выглянула из-за его спины, немного сместившись в сторону, и взглянула на не слишком-то радостного Адриана.

— Серьезно? Сначала разбудил меня посреди ночи, заставив бежать неведомо куда, потому что тебе что-то там показалось, а когда мы ее спасли, нагло свалил к нам в комнату, закрывшись магией так, что даже проломить было нельзя, и оставил меня разбираться всю ночь с этими… — огненный маг поморщился, возмущенно глядя на брата и сложив руки на груди. — Теперь зовешь лечить невесту, но подходить к ней не сметь. Серьезно? — Его идеальной формы бровь изогнулась.