Костя сказал, что поверит, скорее для того, чтобы отделатьсяот монаха. К тому моменту он уже едва на ногах стоял, от усталости и бессонницымысли в голове путались, хотелось лишь одного: поскорее лечь спать. И онпопросил Сергия проводить его до отведенной ему кельи (без помощи отыскать ееКостя бы просто не смог, тем более в темноте).

Костя был уверен, что уснет мгновенно, но не тут-то было. Толи непривычно жесткое ложе не способствовало сну, то ли слова Сергия произвеликуда большее впечатление, чем он предполагал. Конечно, рассказ фантастический,однако Костя, в недавнем прошлом столичный житель, был в курсе новомодныхувлечений. В бога, похоже, сейчас уже никто не верил, и каждый искал свой путь.Спиритизм, экзотические культы и даже поклонение дьяволу нынче стали в большомходу. Однажды и сам Костя присутствовал на черной мессе, устроенной в шутку, ношутка оказалась явно дурного тона. Были там и обнаженная девственница, и дажеСатана в козлином обличье, то есть мужчина, облачившийся в козлиную шкуру иводрузивший на голову рога. Воспоминания о том, что «сатана» проделывал сдевственницей, до сих пор вызывало у Кости краску стыда. Правда, впоследствиивыяснилось, что никакая она была не девственница, а швея Ниночка Коротыгина,жившая попеременно, почитай, со всеми студентами-медиками, которые при еехудобе еще и анатомию по ее телу изучали, но все равно было неприятно и оченьстыдно.

С этими мыслями Костя и встретил рассвет. В узкой кельетемнота начала медленно таять, теперь стало возможным различить противоположнуюстену и колченогий стол. За окном серело, а Костя так и не сомкнул глаз. Жизньв монастыре начиналась рано, и он прислушивался к звукам, доносившимся с улицы:вот кто-то прошел под окнами, и вновь все стихло, затем послышались шаги вкоридоре. Крадучись, кто-то прошмыгнул мимо, замерев на мгновение прямонапротив его двери. Костя нахмурился, прислушался и вскоре опять различил шаги,торопливые, но осторожные, и вновь человек замер возле его двери, а вслед затем в дверь постучали, и Костя услышал вкрадчивый голос:

— Константин Иванович…

Костя вскочил, решив, что вернулся ночной знакомец Сергий, истал поспешно одеваться, жалея, что не сделал этого раньше. Но открыть дверьнеодетым он счел для себя неприличным, а потому сказал негромко:

— Иду, иду, одну минуту…

Но человек, стоявший за дверью, кинулся бежать, уже нетаясь. Чертыхаясь, что, безусловно, не приличествовало святому месту и говорилоо крайнем волнении и досаде, Костя бросился к двери. Но она оказалась заперта!Поначалу его это удивило, а потом испугало, ведь замки на дверях келийотсутствовали, и тому, что дверь невозможно открыть, должно быть объяснение.Причем возможно лишь одно: кто-то не желал, чтобы он мог выйти, и чем-то подпердверь с той стороны. Вряд ли это сделал Сергий, а то, что он поспешно удалился,скорее связано с появлением какой-то опасности, и опасность должна быть весьмасущественной, если его, Костю, решили на время нейтрализовать.

Вот какие мысли вихрем пронеслись в его голове, и он, забыво приличиях, закричал во всю мощь легких:

— Василий Лукич, на помощь!

Василием Лукичом звали Никифорова, и тот, к счастью, услышалотчаянный вопль, хоть и находился в другом крыле. Надо сказать, ночью ему тожене спалось, и он в столь ранний час был уже на ногах. Более того — следовал какраз по коридору в сторону кельи, отведенной Константину. Не желая беспокоитьсвоего юного товарища, Никифоров намеревался осмотреть монастырь до приездадоктора, но Костин вопль его напугал, и он побежал на зов, а потом замер внедоумении, заметив, что дверь кельи подперта суковатой палкой. Через мгновениеон уже распахнул дверь и увидел испуганное лицо Кости.

— Что происходит? — спросил растерянно, на чтоКостя ответил невнятное:

— Вот туда.., нет — туда… — И покрутил головой, пытаясьрешить, в какой стороне скрылся Сергий.

Никифоров наблюдал за коллегой с беспокойством. И тутмонастырскую тишину взорвал еще один крик, пронзительный, отчаянный, откоторого холод подступил к сердцу.

— Это там, — первым вышел из столбняка Никифоров,и оба бросились по коридору в сторону крытой галереи.

Через несколько минут они стали свидетелями удручающегозрелища. Галерея располагалась довольно высоко над землей, монастырский дворбыл вымощен камнем, и сейчас там, внизу, раскинув руки, лежал человек в черноймонашеской одежде. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять:человек мертв. Лежал он неподвижно, и отсюда, сверху, более напоминал сломаннуюкуклу. По каменной плите от виска монаха стремительно растекалось кровавоепятно, темная густая кровь казалась ненастоящей. Возле тела стояли трое монахови испуганно жались друг к другу. К ним быстро подошел отец Андрей, наклонился ктелу, и тут раздался голос Никифорова:

— Еще один убиенный? — Голос звучал насмешливо изло, что, безусловно, не соответствовало трагичности момента.

Отец Андрей выпрямился и, не скрывая гримасы отвращения,поднял голову вверх.

— Стойте здесь, — шепнул Никифоров Косте, а самнаправился к лестнице, которая начиналась метрах в пяти от того места, где онистояли.

Костя поначалу удивился его словам, но потом понял, чтоНикифоров просто не желал оставлять святых отцов без внимания, а если бы ониотправились сейчас вниз вместе, то на какое-то время двор скрыла бы от нихстена, возле которой и находилась лестница. Конечно, Костя считал, что такоеявное недоверие со стороны Никифорова к монахам выглядит едва ли неоскорблением, однако он вынужден был признать: недоверие все-таки не лишенооснований, раз это уже второй случай внезапной смерти.

Костя даже хотел произнести слово «убийство», нопоостерегся, ведь обстоятельства смерти еще не ясны. Но коли трупы уже есть, аподозреваемых еще нет, то есть среди людей мирских нет подозреваемых, значит,как ни прискорбно, подозревать придется монахов. В общем, он тут же простилНикифорову его невоспитанность и даже приказной тон и остался стоять на месте,ожидая, когда тот спустится к трупу.

Никифоров наклонился к распростертому телу и задалсобравшимся вопрос, присутствовал ли кто из них при печальном происшествии ичто они могут по этому поводу сообщить. Оказалось, что все трое прибежали сюда,услышав крик, и о самом происшествии ничего поведать не могут.