Еще один молодой человек — в этот раз с крошечными усиками встиле Эррола Флинна на привлекательном, но не внушающем доверия лице — собралвокруг себя несколько человек и устроил у дальней стены вокзала нечто вродеигры в наперсток, знакомой ей по телепередачам, только вместо наперстков онпроворно двигал по крышке чемодана три карты.

— Не хотите найти пикового туза? — пригласил он ее. —Которая из них — пиковый туз, леди?

Она мгновенно увидела приближающийся к ней кулак. Увиделакольцо на среднем пальце, кольцо с выгравированными на нем словами «Служба,верность, обществ??».

— Нет, спасибо, — отказалась она, — С этим у меня трудностейникогда не было.

Появившееся на его физиономии выражение красноречивосвидетельствовало о том, что он счел ее слегка не в себе, но она не обратила нанего внимания. Он для нее не представляет проблемы. Как и тот парень, чтопопрошайничает у главного входа, больной СПИДом или нет, как тот мужчина согромной опухолью на шее и Микки-Маусом, торчащим из незастегнутого рюкзака. Еепроблема — это Рози Дэниэлс — какая Дэниэлс, черт возьми, Рози Макклендон — иэто единственная ее проблема.

Она зашагала по центральному проходу, затем увидела мусорнуюкорзину и остановилась. Через вздувшийся бок корзины проходила короткаяповелительная фраза: «НЕ МУСОРИТЬ!». Она раскрыла сумочку, достала кредитнуюкарточку мужа, подержала ее в руке, затем решительно сунула в отверстие вкрышке корзины. Она расставалась с карточкой с огромным сожалением, однакоодновременно испытывала не меньшее облегчение. Оставь она ее у себя, соблазнвоспользоваться ею может оказаться слишком сильным… а Норман не дурак. Жестокий— да. Но только не глупый. Если она даст ему хоть одну ниточку, он обязательноразмотает клубок до конца. Не надо забывать об этом.

Сделала глубокий вдох, задержала дыхание на секунду-другую,затем выдохнула и решительным шагом направилась к справочным автоматам расписанияавтобусов в центре зала. Она не оглядывалась. А если бы оглянулась, то увиделабы, как парень с усиками в стиле Эррола Флинна бросился к мусорной корзине ипринялся копаться в ней, пытаясь отыскать предмет, который опустила тудачудаковатая леди в темных очках и с ярким красным шарфиком на шее. Молодомучеловеку показалось, что она выбросила кредитную карточку. Возможно, он ошибся,но в таких вопросах никогда нельзя знать наверняка, пока не проверишь. И иногдатебе везет. Иногда? Черт побери, часто! Недаром ведь они живут в странеблагоприятных возможностей.

Следующий крупный город в западном направлении располагалсявсего в двухстах пятидесяти милях, и она решила, что это слишком близко. Вместонего остановила выбор на еще более крупном городе, на пятьсот пятьдесят мильдальше первого. Город раскинулся на берегу большого озера, как и этот, но вдругом часовом поясе. Расписание подсказало ей, что автобус отправляется тудачерез полчаса. Она перешла к ряду кассовых окошек и встала в очередь. Сердцеглухо колотилось о ребра, во рту пересохло. В тот самый момент, когда стоявшийперед ней человек отошел от окошка с билетом, она прикрыла лот ладонью, чтобыскрыть отрыжку, прожегшую путь из желудка и отдававшую утренним кофе.

«Здесь ты не должна пользоваться ни тем, ни другим именем, —предупредила она себя. — Если они спросят, как тебя зовут, назови имвымышленное имя».

— Чем могу помочь, мадам? — обратился к ней клерк, глядяповерх бифокальных очков, опасно повисших на самом кончике носа.

— Анджела Флайт. — Так звали ее лучшую подругу в старшейшколе, единственного человека, с которым она по-настоящему подружилась за всюжизнь. А потом в обрейвилльской школе Рози познакомилась с парнем, за котороговышла замуж через неделю после выпускного бала, и вдвоем они создали отдельноегосударство… государство, границы которого закрыты для туристов.

— Простите, мадам?

Она сообразила, что вместо названия намеченного пунктасообщила ему имя человека, и как странно (он, наверное, смотрит на мои запястьяи старается разглядеть, не осталось ли на них следов от смирительной рубашки)оно, вероятно, прозвучало. Она вспыхнула от неловкости и растерянности исделала отчаянную попытку собраться с мыслями, привести их хотя бы вприблизительный порядок.

— Извините, — выдавила она, и пугающее предчувствие овладелоею: что бы ни ожидало ее в будущем, это простое скорбное слово будетпреследовать ее на пути, как консервная банка, привязанная к хвосту бродячейсобаки. Четырнадцать лет провела она, отгороженная запертой дверью от остальнойчасти мира, и потому чувствовала себя теперь, как перепуганная мышь, сунувшаянос в чужую норку.

Клерк все еще смотрел на нее поверх забавных бифокальныхочков, и в глазах его мелькнуло сдержанное раздражение.

— Так я могу вам помочь, мадам, или нет?

— Да, конечно. Я хочу купить билет на рейс в одиннадцатьноль пять. На этот автобус еще есть свободные места?

— Не меньше сорока, мадам. Обратный или в один конец?

— В один конец, — ответила она и ощутила, что краска сновазаливает ей щеки: слишком значимыми показались ей собственные слова. Онаизобразила натянутую улыбку и повторила с усилием:

— В один конец, пожалуйста.

— С вас пятьдесят девять долларов, семьдесят центов, —объявил он, и у Рози подогнулись колени от облегчения. Она ожидала, что билетбудет стоить гораздо дороже; собственно, она приготовилась к тому, что на билетуйдут практически все деньги и в результате она останется почти без гроша вкармане.

— Спасибо, — поблагодарила она, и клерк, должно быть,распознал интонации искренней благодарности в ее голосе, потому что оторвалсяот бланка, который заполнял, и посмотрел на нее. Следы прежнего сдержанногораздражения исчезли из его взгляда.

— Всегда рад помочь, — откликнулся он. — Багаж?..

— Я… у меня нет багажа, — произнесла она растерянно инеожиданно почувствовала, что боится его взгляда. Она попыталась с ходупридумать объяснение — видимо, это звучит чертовски подозрительно, одинокаяженщина, без сопровождения, направляющаяся в дальний город без всякого багажа,с одной лишь дамской сумочкой в руках, — но ничего не шло на ум. К тому же оназаметила, что объяснения и не требуется. Она не вызывала у него ни малейшихподозрений, он не проявлял даже признаков любопытства. Он просто кивнул ипринялся заполнять бланк билета. До нее вдруг дошло, в чем дело, и это недоставило удовольствия: для Портсайда подобное не внове. Этому юному клеркупостоянно приходится обслуживать женщин вроде нее: прячущих лица за темнымиочками, покупающих билеты в другие часовые пояса, — женщин, которые выглядяттак, словно где то на пути обронили память о самих себе, потеряли пониманиетого, что они делают и зачем.