У Карла сегодня поединка не было, а для Кейла все судейские бои остались позади. Приятели сидели на зрительских местах, в самом низу, почти рядом с ареной. Кейл специально устроился здесь, подальше от семейной ложи наверху. Сейчас там только отец да старый наставник Лоуренс. Зарад на поле. Она будет драться.

– Что за проблемы-то?

– Да эта Виолин… Всё строит из себя недотрогу. И что-то уж больно часто стала вспоминать своё достопочтенное семейство. Смешно! Или страшно, сам не знаю. Похоже, они там всерьёз рассчитывают, что я на ней женюсь…

– Ну и дураки, – Карл презрительно скривился.

– В жизни больше не свяжусь с ортодоксалкой.

Но злился Кейл не только из-за Виолин. Пару дней назад он, как обычно, пришёл к Бернарду. Когда все стали расходиться, вожак незаметно для остальных кивнул Кейлу: задержись.

Сердце Джесера взволнованно забилось. Вот оно! То, чего он ждал. Сейчас Бернард как-нибудь выделит его, Кейла, участие в организации. Например, назначит кем-то вроде своего помощника… Если так, нужно предложить ему свою идею. Идея заключалась в том, чтобы наконец выбрать для организации название. Не дело это – и дальше оставаться безымянными. Кейл не раз собирался сказать об этом Бернарду, но ещё не придумал тогда ничего такого, звучного. Теперь один вариант был: «Чистое общество». Это словосочетание нравилось ему своей многозначностью. С одной стороны, оно отражало их цель, с другой – такое определение можно применить к самой организации. Правда, имелся у этого названия существенный недостаток: в нём не было никакого намёка на силу и смелость, чего хотелось младшему Джесеру. Интересно, что скажет Бернард…

Но узнать мнение вожака не пришлось. Кейла ждало ужасное разочарование.

Как всегда, спокойно и без лишних эмоций Бернард сказал:

– Слушай, Джесер, я ничего не имею против тебя лично. Но тебе больше не надо сюда приходить.

Кейл непонимающе смотрел на него, решив, что ослышался.

– Без обид. Говорю: ничего личного. Просто так нужно.

– Но Бернард! Я так старался для организации…

– Благодарен тебе за это. То, что человек из твоей семьи в ней участвовал, было для нас большой честью. Жаль, что это в прошлом.

– Как же так? Как ты можешь?!

– Я тебя прошу, Джесер. – Он сделал ударение на этом «прошу». – И – я так решил. Это не обсуждается.

Кейл понял: его предали. Скорее всего, здесь не обошлось без отца. Неизвестно, как, но он узнал, кто ещё входит в организацию. И каким бы сильным ни был характер Бернарда, идти наперекор воле Конрада Джесера – мягко говоря, глупость.

А что, если причина в чём-то другом?.. Напрямую у отца Кейл спросить не мог: вдруг это всё же не он? Да и правды наверняка не скажет…

Подло, как же всё подло! А ведь технократы не должны идти на подлости…

Кейл страдал молча.

Карл ещё ничего не знал, и делиться с ним не хотелось. Чтобы друг сам не завёл разговор об организации, Кейл сказал:

– Турнир идёт вторую неделю, а я до сих пор не в списке участников решающих поединков. А ведь я впервые мог бы записаться.

– Ну и что, – пожал плечами Карл. – Я тоже не в списке. Не обязательно участвовать в первый же год. Успеем.

Кейл подумал, что Карлу не обязательно участвовать не только в первый год, но и вообще. Ничьего осуждения это не вызовет, он же не из семьи главы компании. Но вслух так говорить не стал.

– Мне надо поспешить. Не хватало ещё позора на голову Джесеров.

– Ты опять про ту историю с твоим братом? Может, эта подруга Зарад, эта, как её…

– Саломея.

– Может, эта Саломея что-нибудь напутала или наврала?

– Нет. По отцовской реакции ясно: правда это. Чёрт возьми, ну как он мог… И отец тоже хорош – ничего мне не говорил. Считай, врал… – Кейл невнятно проворчал ругательство, и стал смотреть на поле.

Был перерыв между поединками, и участники, которым ещё предстояло сегодня драться, упражнялись в приёмах владения оружием. Вон, у противоположного края поля, Зарад. Кейл нередко завидовал сестре, её возрасту и жизненному опыту, ведь даже отец прислушивается к её советам. Но всё-таки он любил её, и отношения с ней складывались куда лучше, чем с отцом. А уж победами Зарад на турнирах Кейл гордился как своими собственными.

На Зарад ярко-алые свободные брюки и куртка, запахивающаяся на правую сторону. Талия перехвачена широким поясом. (Строгих правил на этот счёт нет, но большинство участников турнира предпочитает именно такую, удобную, не стесняющую движений одежду). Красный цвет сестре очень идёт, ярко оттеняет её чёрные волосы, заплетённые в длинную косу.

Движения Зарад отточенные, грациозные – меч чертит в воздухе незримый лёгкий узор. Но Кейл знал, как обманчива эта лёгкость. Знал силу удара Зарад – они часто тренировались вместе.

Молодец сестра, настоящий воин. Жаль будет, когда через пару лет она из-за возраста не сможет драться на турнирах.

Кейл хотел помахать Зарад, но не стал. Сестра занята тренировкой, вряд ли заметит.

Джесер перевёл взгляд на другого бойца – здоровенного детину, вооружённого не менее здоровенным двуручником-эспадоном. Он отрабатывал блоки, и Кейл по привычке отметил про себя все недостатки его техники. Слишком медлителен. Только с виду сильный противник.

Рядом со здоровяком кто-то из армейцев. Отличить их можно по чёрно-жёлтым нашивкам на одежде и по обилию металлизированной кибертехнологии на телах. Не один генерал Железная Башка питал слабость к невынужденной и намеренно бросающейся в глаза киборгизации самого себя. Почему-то эта черта объединяла многих военных.

Вообще-то армейцы больше любят пострелять на своих полигонах, но всё же и армия, и правоохранители каждый раз присылают нескольких делегатов для участия в турнире.

Из Северных ворот, которые, в отличие от Южных, герольдских, предназначены только для бойцов, на поле вышел парень, с которым Кейл дрался вчера. Его оружие – сабля-тальвар. Он неплохо подготовлен, но, разумеется, Кейл оказался сильнее, победу по праву присудили ему.

А если бы это был решающий поединок… Но поединок был судейский.

Кейл смотрел то на одного участника, то на другого, пока глаза не остановились на каком-то типе, который упражнялся ближе к правому краю поля. Точнее, на его оружии. Меч в руках этого парня, показалось Кейлу, в точности повторял его собственный – если не принимать во внимание отделку. Но катаны – выбор Джесеров и ещё нескольких влиятельных домов. А этот участник явно к ним не принадлежит. На его чёрной куртке нет ничего похожего на нашивку в виде фамильного герба, какие обычно бывают у представителей элиты.

Нет, наверное, здесь больший изгиб клинка, это меч-тати. Или всё-таки… всё-таки катана! Какое право он имеет… Разве Кодекс не запрещает всяким безродным идиотам использовать чужое фамильное оружие? Если нет – запрет обязательно надо ввести!