– Ах ты, блудный сын! – Райли отшвырнул белый платок,достал из карманов кипу газет и плоскую фляжку. – Глотни-ка.

Я высосал фляжку досуха, потом сказал:

– Тэд, пошли побыстрее в машину, зябко что-то. В машине янабросился на газеты. На первых полосах красовался портрет полковника Мукиели втраурной рамке. О покойном было сказано много теплых слов, за ним признаваликрупные заслуги в деле борьбы с коммунистическим проникновением в Африку.Посмертно он был награжден нашим военным орденом. О его смерти и разгроме егоподразделений было написано с подробностями, которых не знал и я сам, и этобыло интересное чтение. Я перебирал газеты и вдруг наткнулся на улыбающуюсяфизиономию Бэйба, обведенную черной каймой. Ниже сообщалось, что наш резидент вГванеронии капитан Корберс погиб вместе со всем штабом Мукиели, и нацияскорбит, посмертно наградив его и присвоив его имя строящемуся эсминцу.

– Увы, друг мой, увы, – сказал Райли в ответ на мойрастерянный взгляд. – Гроб на лафет, он ушел в лихой поход… Я был уверен втебе, но не вполне уверен в нем. Кстати, мы с тобой тоже награждены военнымиорденами, но, слава богу, не посмертно. Я получил вторую звезду, ты –полковника.

– Значит, историю замяли? – с облегчением спросиля. – Все сойдет с рук?

– Ну конечно, а как же иначе? Можно было дождаться сразу.Что же, шеф отважился бы признаться, что свалял дурака, а правительство иминистерство обороны – что отпустили на сорок пять миллионов оружия призраку? Асенаторы и президент, у которого, кстати, на носу выборы – что бухали вколокола, не заглянув предварительно в школьный учебник географии?

– Значит, наши деньги…

– Останутся при нас. Кто посмеет их у нас отнять, не придавдело гласности? Вообще-то мои ребята записали разговор президента с шефом –знаю я эту парочку, их постоянно следует писать… У них был большой соблазнсделать и нас с тобой жертвами гванеронской разведки, но я дал понять, чтогде-то в частном банке в сейфе лежат все материалы об этой истории, которые вслучае нашей «случайной» смерти автоматически передаются нашей и европейскойпрессе и политическим соперникам президента. Приятное дело – шантажироватьпрезидента, никогда раньше не доводилось.

– Ну и?

– И все. Президент с шефом деловые люди, они поняли, что мынормальные бизнесмены, а не какие-то там левые разоблачители, и самизаинтересованы в том, чтобы держать рот на замке. В конце концов, они решили –черт с ними, все равно эти миллионы упорхнули не из собственных карманов, аоружие в итоге все равно попало к нашим союзникам. Да и народ имел возможностьлишний раз убедиться, какие козни способны строить коммунисты.

– Спасибо, Тэд, – искренне сказал я.

– Глупости, – Райли обаятельно улыбнулся. – Я неальтруист, Патрик, просто должен же я был отблагодарить человека, благодарякоторому получил больше двадцати миллионов, вторую звезду и орден… Вот толькобедняга Бэйб, ну, да что тут поделаешь… Тетушка Эмилия будет горевать?

– Естественно, – сказал я. – Но, в конце концов,Бэйб в образе павшего национального героя, – на это она и рассчитывать немогла.

– Ну вот видишь. Запомни официальную версию, с которойознакомлены компетентные лица в правительстве и руководство управления.«Гванерония» была грандиозной операцией по дезинформации агентуры красных. Врамках глобальной стратегии. Вот, почитай речь президента. Кстати, пикантнаяновость – в штат нашего управления зачислен специалист-географ. На всякийслучай…

Речь президента была эффектной и запоминающейся, особенноконцовка. «Что ж, наши друзья проиграли, – сказал президент. –Случается и такое. Мы забудем Гванеронию навсегда, словно ее и не было…»

Писали и о нас с Райли – обозреватели единодушно сходилисьна том, что лично нас ни в чем нельзя упрекнуть, мы сделали все, что могли, авот военные и правительства проморгали, если бы они отправили туда большеоружия или решились высадить нашу морскую пехоту, кто знает, чем кончилось бы.

Что ж, подведем итоги, сказал я себе. Самое время. На этойоперации я приобрел более двадцати миллионов, повышение, погоны полковника иорден. А потери? Можно ли назвать в числе моих утрат только женщину, которую ялюбил, или надо считать все, что произошло, всех, кто получил пулю в спину илив лоб?

Сначала в сумасшедший дом угодил безобидный старичокКорбишли, правдолюбец и идеалист. Потом застрелили принятых за… да черт егознает, за кого – Дика и Логана. И единственную женщину, которую я был всостоянии любить. Убили Дорана и Крэга, где-то в загородном коттедже вытряхнулидушу из профессора Мтагари, знаменитого африканского химика, что-то тамэпохальное синтезировавшего, потом был выпускник привилегированного колледжаполковник Бленгенторн и один из людей майора Ехлуми, и Бэйб. Девять человек.Двух из них застрелил я сам, и всех убил наш призрак. Теперь совершенно точнознаю, что уверенность в себе и нашем мире я потерял. Понял, что и призракиспособны убивать не хуже, чем живые. Понял, какие же мы сволочи – вся нашаконтора. Так каков итог и в чем он заключается? Или я буду продолжать какмиленький играть с нашими бумажками?

– Ну что ты набычился? – спросил Райли. – Брось.Все обошлось, все довольны. А что до… время лечит и не такие раны, милыйПатрик, особенно если пользуется микстурой из денег, орденов и званий. Хвосттрубой, полковник, ты еще генералом будешь, ведь эта история доказывает и то,что мы с тобой – чертовски ловкие и хваткие ребята, руководство не может тогоне оценить…

– Слушай, Тэд, – сказал я, – твой папаша былпроповедником, ты хорошо знаешь Библию, сам говорил.

– Ну еще бы, – сказал Райли. – Знаешь, как онменя, бывало, драл.

– Это там у Экклезиаста сказано про ветер?

– Э-э… Всему свое время и время всякой вещи под небом… Нет,не то. Ага, вот! Идет ветер к югу и переходит к северу, кружится, кружится находу своем, и возвращается ветер на круги свои.

– Вот именно, – сказал я. – Переходит на кругисвои… Теперь мы с тобой знаем, что такое возможно, теперь нам с тобой будеточень страшно, и этот страх засядет в нас до смерти.

– Ерунда, – сказал он.

– Нет, – сказал я. – А вдруг сейчас зазвониттелефон и нам сообщат, что, по данным наших союзников или министерства обороны,некий майор Мтабуне объединил отступающие разрозненные подразделения мятежникови начал наступление на столицу? Если снова разыграется нечто похожее? Ты же самсказал как-то, что не одни мы такие умные. Вдруг – новый фантом, еще болеестрашный, и новые правила игры, которых мы не знаем?

И телефон действительно зазвонил, скорее всего, даженаверняка, звонили по поводу чего-нибудь обыденного и все же, все же… Райлипротянул было руку к трубке, но не взял ее, оглянулся на меня, что-то мелькнулона его лице, и я мог бы поклясться, что это страх, если бы не знал, что онничего и никого не боится.